Jeong-gi, Park. Отзывы на фильмы

Если честно, я в замешательстве. Такого я, конечно, не ожидала.
Я всю жизнь прожила с предвзятым мнением на счет азиатских фильмов, особенно корейских и японских.
Мнение было такое - море крови, сцены бойни с криками "кия" и никакого сюжета. Кажется, была не права.
Я люблю фильмы про маньяков, потому что эта угроза реальна! У нас на свете много психов. Благодаря этому фильму, я поняла, что в Корее плотность маньяков на 1 квадратный километр намного выше остальных стран. Не хочу в Корею)) Хотя я, конечно, не об этом.
Фильм мне, безусловно, понравился.
Во-первых, очень хорошая игра актеров, чего я совсем не ожидала.

Во-вторых, очень красочные персонажи. Маньяк-убийца - в лучших традициях жанра - жестокий, грубый, грязный, мерзкий извращенец-психопат. А что мне особенно понравилось, то что он не неуязвим, как в большинстве голливудских ужастиков. Он человек, смертный, со своими страхами и болью. И это радует.
Главный герой. Несмотря на то, что название фильма и слоган "зло живет внутри" намекают нам на темную сторону ГГ, я ни на секунду не сомневалась в правильности его действий. Почему? Возможно у меня что-то с психикой. Но весь фильм, я сопереживала главному герою и подбадривала его.
В-третьих, грубая реальность. Этого я, конечно, ждала от азиатских фильмов. Сцены расчлененки, насилия, секса, избиений дубинкой по голове и, как следствие, фонтаны крови из башки, отрубленные головы, части тела в мешке, капания в испражнениях, удушения мешками - все это ужасно, страшно и реально. Хотя над сценой в такси с тремя мужиками и двумя ножами, я изрядно посмеялась.
В-четвертых, музыка. Я не смогу передать словами насколько правильно и к месту подобрана музыка. Очень большой плюс фильму.
В-пятых, сам фильм снят очень качественно и не вычурно.
В целом, мои впечатления очень положительные. Потраченного времени не жалею.

Фильм был просмотрен в рамках игры Флешмоб 2015
За совет спасибо Cerber66608

Большой южнокорейский город, укрытый шёлковым покрывалом мятущейся ночи, неоновыми всполохами, хлопком снега. Город как живой организм, как голодный монстр, питающийся страданиями своих жителей. Ему нужно насыщение ежесекундно, неутомимый и неумолимый голод. И жертвы не заставляют себя долго ждать, насилие выплескивается наружу очередной бессмысленно жестокой кровавой баней, учиненной неизвестным охотником, не останавливающимся ни перед чем, не ведающим о жалости. Расчленённые тела невинных девушек, истерзанные детские трупы, купавшиеся в собственной крови и моче, невыносимые, необъяснимые страдания, застывшие посмертной маской на искалеченных лицах, боль, которую невозможно осознать и осязать, принять и простить. Город сводит с ума, высасывает, как вампир, остатки разума, и охотник, сызнова начинающий свою кровавую жатву, уже не одинок в своём кровожадном безумии, ибо по его следу идёт человек, который уже все потерял, и более терять ему нечего, кроме тех скромных остатков своей человечности, но и её скоро не будет вовсе. Город её сотрет, растворит в психоделической красоте своей неоновой кислоты.

Конечно же, южнокорейский режиссёр Ким Чжи Ун был далеко не первым в современном южнокорейском кинематографе, кто обратил свой острый режиссерский взгляд на тему праведной мести, каковой бы она не была в итоге чрезмерной в своей непоколебимой жестокости. Ко времени выхода самого провокационного фильма Ким Чжи Уна, картины «Я видел Дьявола» 2010 года, уже была снята небезызвестная «трилогия мести» Пак Чхан Ука, и казалось, что тема сама себя успела исчерпать, сожрать и переварить, и так называемый южнокорейский нуар уже не был способен сказать и показать что-то новое, смелое и объективно осмысленное, варясь в кипятке как симптоматичной голливудщины с ее лакированной конфликтологией, так и сугубо восточной философии, переведенной на рельсы мейнстрима.

И тем очевиднее становится, что «Я видел Дьявола» даже не стремится быть нарочито вписанным в этот канон, обладая порой неприемлемой авторской бескомпромиссностью, тягостной бесцензурной аудиовизуальной жестокостью киноязыка и, в конце концов, моральной неопределённостью, на выходе абсолютно не позволяющей принять чью-либо правду, тогда как о какой-либо Истине не стоит даже упоминать ввиду ее тотального неприсутствия в фильме. Её в фильме просто нет даже на сквозном, семантическом внутреннем фильмическом уровне, позволяющем прочитать ленту как психопатологическую притчу, а зрителю предлагается ассоциировать себя или с чудовищем во плоти, убивающем невинных с непритаенной озлобленностью и дикостью, или же с мстителем, идущем по следу этого маньяка и самому постепенно теряющем остатки человечности. В сущности Ким Чжи Ун напрочь отвергает привычный для всего западного и отчасти восточного кинематографа конфликт между Добром и Злом, размывая до илистого состояния и без того неровные границы между первым и вторым. Оправданная сначала месть, естественное во всех смыслах желание расплаты, дерзкое мечтание умыться чёрной грешной кровью нечеловека вскоре оборачивается против самого мстителя, который и так безгрешен не был. Где та граница между поиском справедливости и сумасшедшей, бесконтрольной бесчеловечностью? И есть ли эта грань вообще, если современный человек, по Ким Чжи Уну, больше зверь, чем разумное существо? И до какой поры этот внутренний зверь будет дремать? Ведь катализатором его пробуждения от этой плотной всеобъемлющей, зловещей и монструозной, липкой тьмы может стать все что угодно: от мелкой обиды до большой трагедии — не суть в общем-то важно ЧТО, но важно КАК потом будет поступать индивидуум, чьё бытие было грубо перечеркнуто, и то, что было ДО станет совершенно незначительным; всеми поступками и чаяниями, эмоциями и чувствованиями будет руководить это дьявольское ПОСЛЕ. После встречи с Дьяволом порой легко самому преобразиться в его подобие, и этого лишь он и добивался — перекроить человеческую природу, породить себе подобного, чтобы выплодить, высуществовать Ад на Земле.

Говоря же о сугубо жанровой принадлежности фильма Ким Чжи Уна, невероятно сложно втиснуть этот броский, гнетущий и тяжеловесно натуралистичный фильм в весьма узкие рамки специфического южнокорейского нуара ввиду его очевидной внежанровости, которой и добивался сам режиссёр, творя сугубо своё, аутентичное авторское высказывание о современном человеке, по отношению к которому неприменимо вообще такое расхожее понятие как «герой нашего времени», ибо «Я видел Дьявола» успешно подхватывает и основательно берет на вооружение культивирование Антигероя, начатое ещё пионерами французской «новой волны». Начавшись как среднестатистический детективный триллер, спустя некоторое время фильм будет пульсировать невыносимой психоделикой, а буквально каждый кадр будет дышать, захлебываясь, невыразимым, на уровне тотальной экзистенциальности, ужасом, которому будет сопутствовать кричащий в своей гипертрофированной кровожадности киноязык. Фильм мечется между маньяческим хоррором и жестокой притчей о двух нелюдях, которым есть что сказать и отрубить друг другу. И видя Дьявола в своём визави, непросто потом будет посмотреть в зеркало, уже истово опасаясь собственного отражения.