Отзывы на фильмы Михаэля Паса c положительными оценками

«Пятьдесят оттенков одиночества»

Именно такая фраза приходит в голову после просмотра первой части фильма. Те, кто ждал «клубнички», думается, жестоко ошиблись, фильм-то вовсе не эротический и не порнографический, скорее – антиэротический. Привычная нам всем эротика – фильмы, рассчитанные прежде сего на зрителя-мужчину и призванные вызывать совершенно определенные эмоции и реакции.

«Нимфоманка» - это, к счастью, продолжение нового направления в современном кино, показывающем женщину прежде всего как человека, как личность, а не как «объект вожделения». Этот фильм для тех, кому близки «Молода и прекрасна» Франсуа Озона, «Жизнь Адель» Абделатифа Кешиша и «Меланхолия» самого маэстро фон Триера. В провокационной «скандальной» «Нимфоманке» Ларс фон Триер кардинально отходит от привычного стандарта фильмов на эротические темы : во-первых, это «женский взгляд» на эротику в противоположность «мужскому», во-вторых, при всей откровенности сцен акцент явно и отчетливо сделан не на том, как и с кем героиня вступает в сексуальные отношения, а на том, почему и зачем она это делает, в-третьих, думается мне, что фильм может вызвать у зрителя сложную гамму самых различных чувств и реакций: от возмущения и неприятия до жалости и сочувствия, но вряд ли это будет возбуждение.

Первая часть «Нимфоманки» - попытка ответить на вопросы о том, чего же на самом деле хотят женщины, когда они «хотят» секса. Ларс фон Триер, безусловно, тот еще провокатор, но за эпатирующими сценами «18+» прячутся «низкие истины» далеко не только о «нимфоманках», а практически о каждой женщине, имеющей хоть какой-то сексуальный опыт. Другое дело, что не всякая зрительница (и, тем более, зритель) готовы будут отказаться от многочисленных «возвышающих обманов», и самообманов, связанных с сексуальными отношениями.

-А если это будет мерзко?
-Тогда подумай о конфетах…

По большому счету, именно этот простой и кажущийся циничным диалог лучше самых подробных описаний рассказывает, о чем думают женщины до, во время и после секса. Меняются, пожалуй, только сорта «конфет» - от любопытства, желания узнать что-то новое, конкуренции и/или одобрения подруг до иллюзии близости, симбиоза, слияния, иллюзии любви, наконец. Нужно бесконечно обманывать тех, кто «сам обманываться рад», чтобы встретить того, кто способен заинтересоваться правдой. Однако ни одна встреча не отменит экзистенциального одиночества, которое так хорошо умеет показывать Ларс фон Триер. По сути в «эротической» и динамичной «Нимфоманке» не меньше меланхолии, чем в «Меланхолии».

«Есть удовольствие не в том, чтобы быть одинокой, но в том, чтобы быть способной переносить одиночество», писал Паскаль Киньяр, и каждый из способов сделать одиночество хотя бы переносимым (удовольствие – роскошь) дорогого стоит.

Другая тема, всегда неразрывно связанная с одиночеством, – свобода.

В фильме ярко проиллюстрировано то, что никакая внешняя (и декларируемая самой героиней) сексуальная и иная свобода никогда не сможет заменить свободы внутренней , и то, что за внешней свободой поведения у современных женщин все еще скрыты рамки жесткой пуританской морали и воспринятых когда-то извне и «присвоенных» психикой требований, предъявляемых к женщине. С этой точки зрения совершенно прекрасна сцена встречи Джо с семьей ее женатого любовника. Ларс фон Триер иронично и жестко показывает нам тенденции современных отношений М+Ж. Мужчины, из-за которого вроде бы и возник «спор» в ситуации как будто и нет, есть только две сильных (каждая по-своему) героини, ни одной из которых этот мужчина по-настоящему не нужен. Для Джо он откровенно «один из», которого неожиданно не удалось послать подальше проверенным способом, а для героини Умы Турман он не более, чем привычная функция – «отец детей», «муж» и пр. Безусловно, ей страшно обидно «убить» столько лет жизни на брак с человеком, который по сути является ребенком, готовым на все ради «лакомства» и искренне уверенный, что «лакомство» ему положено просто потому что он был «хорошим мальчиком». Однако даже в этой абсурдной ситуации, которая вроде бы по определению находится за гранью добра и зла, героиня находит повод обвинить себя в недостойном и аморальном поведении.

И вот это, как мне кажется, вторая главная тема «Нимфоманки» - столкновение и борьба морально-этического и психологического подхода к человеку. Диалоги Селигмана и героини Шарлотты Генсбур достойны занесения в список лучших кино-диалогов (если такой есть). Эпизод за эпизодом, говоря о которых героиня, следуя традиционной морали и будучи под властью чувства вины, называет себя «плохой», «порочной» и пр., Селигман воспринимает совершенно по-другому – безоценочно, с пониманием и с искренним интересом , пытаясь умными и логичными вопросами разрушить образ «плохой девочки».
Как мне показалось, «счастливый человек» (именно это означает его имя) Селигман – именно та внутренняя часть личности, которой так отчаянно не хватает героине Шарлотты Генсбур. Она остро нуждается в том, чтобы найдя «селигмана» внутри себя, перестать себя обвинять и бесконечно оценивать с точки зрения «хорошо-плохо», перестать искать мифических «сокровищ» вовне и принять себя.

Что я могу сказать в итоге? С нетерпением жду второй части.

Нимфоманка Джо продолжает рассказывать грустную и жестокую историю своей жизни, своей любви и болезни, граничащих с патологией, одинокому мужчине по имени Селигман, приютившем и спасшем от ее вероятной смерти.

Решение знаменитого датского кинематографиста, озорника и провокатора, эстета и просто новатора Ларса Фон Триера расчленить свой наиболее амбициозный и эпатажный проект, порнодраму «Нимфоманка» 2013 года, на две равноценные части и проигнорировать участие фильма в конкурсной программе самых значительных киносмотрах мира можно обьяснить не столько творческой блажью, сколь тонко и изощренно просчитанным коммерческим ходом. Впрочем, цельность картины от этого решения ничуть не пострадала.

«Трилогия Депрессии», завершающим аккордом которой и стала «Нимфоманка», в карьере Фон Триера занимает, пожалуй, особое место и находится в отрыве от всех предыдущих его работ. Вобрав в себя все идеологические и художественные изыскания Триера как из его трилогии «Е» — самой близкой по стилистике к Тарковскому — так эмоциональную насыщенность «Трилогии о Золотом Сердце», «Трилогия Депрессии» стала самой личной в творчестве скандального датчанина, который в каждой из частей данной трилогии изливал на зрителя все свои духовные метания, психосексуальные фрустрации и сублимацию множества собственных страхов, провоцируя и эпатируя публику. «Нимфоманка» же, в свою очередь, стала тем фильмом Фон Триера, в котором как никогда много самого Фон Триера, ибо и фильм первый, настроенный скорее на комедийную волну, и фильм второй, ушедший из гротеска на мрачную территорию психологической драмы и эротического триллера с элементами хардкора, буквально переполнены самоцитатами из предыдущих работ режиссера — от самых ранних до последних — и биографическими деталями, превращающими «Нимфоманку» в своеобразную квинтэссенцию всего творчества Ларса Фон Триера, дешифрующую и преобразующую окружающую режиссера реальность, удручающий быт, в сложнейший набор символов и метафор с религиозным оттенком.

В фильме втором Джо в исполнении актрисы Шарлотты Генсбур, ставшей чуть ли не музой режиссера со времени смелого сотрудничества в «Антихристе», все больше погружается в собственное моральное и физическое падение. Предыдущие любовники, в том числе и романтичный Джером, оставлены за бортом ее жизни и забыты и в поиске острых ощущений Джо начинает совершать опрометчивые и необьяснимые поступки с точки зрения логического поведения. Ее грехопадение, начатое в круге первом, с первого момента познания собственного естества, с первой мастурбации и первого минета(познания умножают скорбь и рождают опыт), становится неизбежным и шокирующим в круге седьмом и восьмом. Структурно фильм будто перекликается с «Божественной комедией» Данте Алигьери и главная героиня фильма Джо проходит обратный путь — из Рая, которым было ее детство, сквозь Чистилище ошибок, в самый Ад, лишь в котором под зорким оком рыбака Селигмана(рыба, как известно, является одним из символов Христа) ей предстоит искупление и раскаяние. Заключительные три новеллы «Нимфоманки» уже не столь сдержанны, как первоначальные пять, и Фон Триер с присущей ему откровенностью и беззастенчивостью демонстрирует, как Джо становится жертвой собственных желаний, подкрепляя сие сценами menage a trois a la noire(причем данная сценка разыграна в духе типичнейшего салонного порно в духе синьора Д, Амато, с оттенками нарочитого гротеска в отношении чернокожих самцов), лесбийскими сценами на грани жизнеописаний синеволосой Адель и садомазохистскими экзерсисами, которые, впрочем, не тянут на шок-контент и служат лишь для большего раскрытия главной героини.

Крайне интересными с точки зрения разоблачения мужского в женском становятся герои Джейми Белла и Жан-Марка Барра, ибо и в отношении мужчин Фон Триер не скрывает своей иронической интонации, потому глупо и недальновидно обвинять режиссера в мизогинических воззрениях и вообще в человеконенавистничестве. Фильм «Нимфоманка», как и «Антихрист», как и «Рассекая волны», как и «Меланхолия», как и «Танцующая в темноте» по-своему отвечает на извечный вопрос Фрейда: «А что хочет женщина?». Судя по «Нимфоманке», ответ прост — любви. Но любовь вполне может стать болезнью и патологией; «Нимфоманка: Часть 2» отлично показывает последствия этой хвори, избавляясь начисто от флера легкости, и в финале становясь мрачным триллером с неоднозначным философским финалом, все ответы в котором предельно деконкретизированы, расплывчаты.

Вторая часть ленты стала самой насыщенной по драматургии. Джо, легко и непринужденной порхающей из кровати в кровать, предстоит стать матерью и обрести свои жизненные приоритеты. Кто она, в конце концов? Жена, мать, любовница, просто Женщина, падшая, грязная шлюха без остатков морали… Мучительные роды, безумие, бегство и цепь насилия… Увы, изменить свою природу Джо не во власти, а потому дальнейшие трагические события не несут в себе отпечатка случайности, а вполне укладываются в созданную режиссером закономерность самоуничтожения, финальным аккордом которого становится печальное состояние Джо, избитой и униженной, оскорбленной и фактически стертой из памяти. По Триеру, тем женщинам, поддавшимся лишь зову плоти, не дано стать матерями, но для них и для себя, в том числе, ведь «Нимфоманка» априори слегка автобиографична для Триера, он видит свет в конце темного туннеля, ибо Депрессия побеждена. Селигман со своим рациональным умом и в то же время верой в божественное и сущее становится для Джо и спасителем, и палачом, и просто слушателем, и чуть ли не соучастником ее оргий. Если в фильме первом герою Стеллана Скарсгарда была отведена роль декоративная и он был в тени, то во второй части он и Шарлотта Генсбур выдвигаются на первый план. Их длинный разговор сродни пути Моисея на обетованную Землю, групповая психотерапия прерывается групповыми половыми актами(впрочем, сиюминутными), и кажется, что нимфоманка Джо наконец обрела своего единственного и излечилась.

«Нимфоманка» — это внежанровая и отчасти действительно эпохальная во всем творчестве датского апологета нового кино работа, поражающая изобретательной постмодернистской полифонической режиссурой, блестящей подспудной символикой, яркими актерскими перформансами, в том числе Шарлотты Генсбур, для которой роль Джо стала чуть ли не ее персональным бенефисом. И лишь неизбывное время покажет, станет ли «Нимфоманка» лучшей работой Ларса Фон Триера или, как всегда, он уготовил немало козырей в своем рукаве.

На черном, как смоль или уголь, асфальте в зловещем переулке, напоминающем огромный бездонный гроб, лежит избитая до полусмерти женщина в легком одеянии. Ее зовут Джо, просто Джо, просто Женщина с обычным простым мужским именем и долгой историей своей жизни, которую она начнет рассказывать на протяжении длинной и словно вечной полночи своему случайному спутнику, решившему ей помочь — холостяку Селигману.

Начавшись с традиционной для Триера отсылки к Андрею Тарковскому(впрочем, через всю картину проходит красная нить «Зеркала» и главная героиня «Нимфоманки» моментами выглядит как эдакий парафраз персонажа Тереховой), том первый этой длинной и интересной биографической истории, состоящей из пяти равноценных по сюжетному содержанию и смысловому контенту глав, погружает зрителя в юность, молодость и постепенное взросление Джо, причем Фон Триеру не откажешь в специфическом черном чувстве юмора, пронизывающем три из пяти рассказанных Джо историй и придающем фильму своеобразный оттенок легкости. Триер играючи, без академичных философствований, умело ведет зрителя в самые потаенные уголки души и тела Джо.

Совершенно не сдерживая себя в кинематографическом языке, насыщая фильм стилистической эклектикой, прибегая то к черно-белому изображению, настраивающему на мотивы Ингмара Бергмана, то к изобразительным изыскам рваного монтажа, то творя чрезвычайно поэтическую и выхолощенную эстетику в определенных сценах, избегая узкой и ограниченной перспективы, Фон Триер словно стремится в «Нимфоманке» опровергнуть и уничтожить собственные же творческие методы, изобретенные в «Догме-95». Уход от догматизма был заметен еще в «Антихристе», первой части депрессивной трилогии, но в «Нимфоманке» это становится наиболее ярким. Шероховатость и документальность неотрепетированной реальности жизненного театра подменилась визуальным пиром, в котором для вящего понимания сути происходящих на экране событий важны даже мелкие детали, символы и метафоры, служащие ключом для открытия микрокосма в макрокосме созданной режиссером духовной Вселенной главной героини, оказавшейся в период после 40 лет на Голгофе. Селигману в свою очередь отдана роль не столько пассивного наблюдателя и отстраненного слушателя, сколь самого Спасителя.

С присущей режиссеру неполиткорректностью Триер в «Нимфоманке» мастерски разбрасывает целую россыпь одиозных и табуированных тем современного общества и не только европейского, ибо время и место действия фильма скорее условны, фантомны, эфемерны. Иногда кажется, что действие происходит в Скандинавии, а иногда — на берегах туманного Альбиона, словно отсылая к мифологии «Рассекая волн» и характеру жертвенной Бесс. Каждую одиозную тему, начиная от зарождения подростковой сексуальности, этого maladolescenza, педофилии, расовых конфликтов и непростых взаимоотношений отцов и детей Фон Триер расчленяет для зрителей усердно и изобретательно, при этом умудряясь обходиться явными, но не вызывающими намеками, высказываясь при этом ясно и понятно, но не излишне морализируя. Намеки, намеки, намеки… Их в картине очень много, зато хваленой порнографии совсем чуть-чуть(в режиссерской версии явно этого добра уже больше), а уж по сравнению с фильмами Катрин Брейя «Нимфоманка» и вовсе выглядит безобидной и целомудренной.

Если в зловещем «Антихристе» Женщина была вместилищем и сосредоточием Зла, в «Меланхолии» — катализатором надвигающегося Апокалипсиса, то «Нимфоманка», в свою очередь, стал самым приземленным фильмом, в котором Женщина в лице Джо лишена своего деструктивного божественного, дьяволического ореола. Силен в картине антирелигиозный подтекст, но фильм движется тропами на притчи с сакральным началом, а философской драмы с витиеватым и убойным концом. И жанр фильма неопределен, эфемерен — это кино, в котором сплелись в едином страстном танце и просто жизненная драма, переходящая в бурную трагедию одной личности, более чем условной, и жестокая черная комедия нравов, и эротическая мелодрама, и сочное арт-порно, и фетишистский БДСМ-триллер, и антирелигиозный памфлет, и это лишь только начало…

С Ларсом фон Триером у меня сложились своеобразные отношения, поскольку он сам слишком уж специфичен, как и его работы. Я ненавижу лютой ненавистью всеми расхваленную «Танцующую в темноте», но при этом оценил высоко оригинальность «Догвилля». С «Нимфоманкой» у меня тоже не сразу заладилось. Сначала меня заинтересовал скандальный проект и кадры с Шарлоттой Генсбур в объятиях двух темнокожих парней, поэтому я добавил фильм в ожидаемые премьеры. Потом вышел трейлер, от которого у меня глаза на лоб полезли. Я решил, что не стану смотреть эту гадость с «глубоким» смыслом, потому что не вынесу очередной «Порнократии».

Но обманывать себя было бесполезно. Да, меня действительно интересовала история Джо. Да и вообще я люблю темы нимфомании, проституции и прочих сексуальных перверсий. Делает ли это меня извращенцем в глазах других? Возможно. Но как говорится в первой части фильма: «Если есть крылья, почему бы не летать?». Так и у меня. Если есть интерес, то почему бы не смотреть? Смотреть — это не значит глазеть на гениталии. Для этого можно выбрать порно. Я считаю «Нимфоманку» абсолютно уникальным проектом, потому что ни в одном фильме еще не собирали столько фетишей. А провокация Триера вовсе не в откровенных сценах, а в том, что он заставляет людей признаваться в тех вещах, о которых не принято говорить вслух.

Мне трудно отделить впечатления первой части от второй, потому что я посмотрел оба фильма залпом и воспринимаю историю неделимой. Нельзя вот так разрубить рассказ Джо пополам. Обсуждать каждую главу в отдельности не стану, потому что отзыв получится слишком уж длинным. Да и к чему пересказывать сюжет? Уже с самой первой главы меня заинтересовала сама история, ее подача и отступления. К этим сравнениям у меня своеобразное отношение. Конечно, можно найти связь между числами Фибоначчи и количеством фрикций, но, по-моему, у Джерома и в мыслях не было делать из обычного полового акта сакральный ритуал. Поэтому можно воспринимать некоторые отступления, как троллинг со стороны Ларса фон Триера над любителями символизма. Хотя некоторые мысли мне показались очень интересными. Например: «Нельзя сделать омлет, не разбив яйца». Это отличное противоречие тем, кто утверждает, что на чужом несчастье своего счастья не построишь.

Уж коли упомянул третью главу, то стоит похвалить Уму Турман и остальных актеров за великолепнейшую игру. Все без исключения играли на высшем уровне. А Стэйси Мартин, исполнившая Джо в молодости, вообще находка для кинематографа. Ее скандальный кинодебют еще долгие годы будут помнить. Шайа ЛаБаф в клочья разорвал шаблон голливудского красавчика. Я поражен тем, как он убедительно сыграл мерзавца Джерома. Ларс фон Триер сделал то, о чем говорится в четвертой главе. Вроде бы каждый актер и персонаж звучит отдельно, но они вместе создают гармоничную и полную картину, от которой нечего убавить. Хотя местами было очень противно. Весь черно-белый сегмент мне не понравился, но из песни слов не выкинешь. Все концы слишком туго завязаны, поэтому разделять фильм нельзя. Концовка первой части застала меня врасплох, потому что я совершенно не ожидал, что погружусь полностью в атмосферу фильма.

Признаюсь, я очень долго рассуждала об этом фильме. Возвращаться к нему меня понуждали не эмоции, переживания или чувства, а хвалебные рецензии в прессе. Я никак не могла понять, почему мои собственные ощущения не совпадают с мнением многих (но не всех) критиков. Именно поэтому я решила последовательно изложить свою критику.

Начиная с объективного, местами фильм довольно плохо снят. В начале 2 части это можно заметить, приглядевшись к сценам природы. Скорее всего, эти кадры были взяты из архива и вставлены в фильм. Этого можно было бы и не заметить, если бы не большая разница в качестве пленки. Второй момент, который меня негативно поразил, тоже относиться к началу второй части. Когда главная героиня взлетала над землей и ей привиделись "ангелы", это выглядело не реалистично. Я говору не о самой ситуации, а о воплощении ее на экране. Главная функция кино - это создание иллюзии. Описанная мною выше сцена очень плохо справилась с этой задачей. "Искусственность" также усиливалась стойким ощущением павильонных съемок в некоторых сценах. Сравнивая с "Догвилем", который был весь снят в павильоне и где это ощущение не мешало наслаждаться фильмом, в крайне реалистичной по задуму "Нимфоманке", подобные недочеты бросались в глаза.

В теории сценарного мастерства есть одно правило: сценаристам настоятельно не рекомендуется применять флешбэки. Фон Триер известен как человек, на которого не распространяются практически никакие правила. Но к этому сценарному принципу, на мой взгляд, ему стоило бы прислушаться. Во-первых, крайне драматичные по силе моменты сексуальных сцен перемешались в фильме со сценами, которые абсолютно лишены драматизма. Можно только представить, какие у зрителей были бы ощущения от непрерывного повествования героини. Именно постоянное прерывание ее рассказа, на мой взгляд, послужило уменьшению эмоционального эффекта фильма на зрителей. Порою я даже ловила себя на мысли, что Селигман как персонаж интересует меня больше, чем Джо.

Мне кажется, идея фильма очень хороша, но не доведена до логического завершения. Мне показалось, что как только главную героиню начала играть Шарлотта Гинзбург, фильм пошел под откос (но это ни в коем случае не ее вина). Концовка очень смазанная (не сам конец, а скорее то, что следовало перед ним), да и все сцены после ухода от Джо ее мужа выглядели крайне разрозненно.

Несмотря на все написанное выше, я определенно рекомендую этот фильм к просмотру. Возьмите своего(ю) мужа/жену/девушку/ парня предварительно пообещав им "порнуху" и насладитесь фильмом вместе. Есть очень большая вероятность того, что вам обоим понравиться.