Отзывы на фильмы Александра Сухинина

Не думала, что напишу такое про российский сериал, но сериал отличный! Причем, судя по сюжету, вряд ли у него есть прототип, а это придает ему уникальности и дополнительно повышает ценность. Обычно в российских сериалах мне не нравится плохая актерская игра, неестественные диалоги и до ужаса предсказуемый сюжет. Именно это отсутствует в "Ольге", на мой взгляд. Мне кажется, нашим актерам гораздо проще справляться с ролями в сериалах, где они играют естественные роли в бытовых ситуациях, сдобренных юмором, полирующим сложные места.
Далее напишу только о плюсах, так как в первом сезоне минусов просто не нашла.

Сюжет. Жила-была педикюрша, и жила не одна, а с семьей: двумя детьми от разных браков и отцом-алкоголиком, а также кучей проблем, которые они с легкостью создают и множат. Он вроде простой и без изысков типа потери памяти, комы и обмена телами, но при этом наблюдать за жизнью Ольги и ее семьи действительно интересно и смешно. Сюжет продуман, не провисает, насыщен событиями.

Диалоги. Хочется выделить их отдельно, потому что люди в сериале говорят естественно. В ситуациях, когда обычный человек вместо разговоров просто скривит лицо и передразнит собеседника, именно так же поступают герои сериала. За счет этого диалоги воспринимаются очень естественно, не натужно и зритель не успевает прокрутить реплики до того, как они прозвучали.

Юмор. Отличный, порою ситуативный, но зачастую неожиданный, основанный на двусмысленности. Большей частью из разряда подколов, ерничанья и язвления. Такой, которому не нужен закадровый смех, и зачастую удачные ответы хочется запоминать и цитировать.

Актеры. В целом - неплохо, даже дети. Отдельно хочется упомянуть Ану Троянову (Ольга) и Максима Костромыкина (Гриша). Первая меня очень впечатлила в фильме "Волчок", сразу узнала ее по интонациям и голосу. Почему-то кажется, что она играет образ, близкий реальному характеру актрисы. Героиня получилась вполне реалистичная: обычная тетка, не ах какая красотка, стойко разруливающая все проблемы и не верящая в возможность личного счастья.

Удивление и восторг - Максим Костромыкин. Начала шарить по его фильмографии, оказывается, играет он в основном в сериалах, а очень зря. Настолько классно он сыграл простого, незлобливого, честного, наивного и искреннего парня - просто удивительно! Эти распахнутые наивные глазюки, искренняя улыбка - герой вызывает просто офигенную симпатию.

Музыка. Зарубежные хиты 90х поразительно вписываются в нарисованную режиссерами картинку, дополняют и украшают сериал.

Даже не знаю, кому бы я его посоветовала. Возможно тем, кому нравится сериал "Реальные пацаны", поскольку у сериалов общий ТНТ-шный стиль. Очень надеюсь, что последующие сезоны не испортят впечатление об этом фильме.

1210 — это много или мало? Или вообще ничто? Для человека с достатком 1210 рублей не значат ровным счетом ничего. Сущая мелочь, которую с легкостью можно выбросить на ветер, потратить на безделушки, и — забыть, что когда-то была в бумажнике такая незначительная сумма. Для тех же, кто перебивается с умеренного КЗОТа на КЗОТ, чьи доходы едва укладываются в шпалы прожиточного минимума, то и такие деньги значат много больше, чем просто сумма, добавленная в качестве государственной помощи. От этих денег, отвоеванных в прямом смысле и потом, и кровью, и слезами, пожалуй, зависит слишком многое. Сама жизнь, в конце концов. Жизнь обычного человека Николая Баранова, прошедшего самый ад Афгана, но ставшего никому ненужным в мирные времена. По идее спокойные, в идеале налаженные что на бытовом, что на духовном уровнях, но на самом деле пронизанные безнадегой, равнодушием, злостью как со стороны родных, для которых Николай оказался не просто лишним, а лучше бы мертвым, так и со стороны совсем ему незнакомых. Для последних Баранов — пыль на подошве их дорогих ботинок, ничто и никто, которого слишком легко не замечать, поскольку его и нет вовсе для них. Маленький сгорбленный человек оказался тенью среди теней, и свет для него более недоступен. Обшарпанные стены, облезлые обои, комната, напоминающая тюремную камеру. Затхло, душно, тяжко тут не жить, а выживать, оттягивая с неизбежностью час смерти.

21:20 — пришла тьма. Николай умирает. Струящийся по венам тусклый лунный свет меркнет и тает в его глазах, и ему в моменты невыносимой предсмертной агонии, когда горло заливает кровь, а сердце начинает биться в такт дальнему набату поезда, идущего по рельсам в дождливое ничто, начинают являться призраки прошлого, кровавые видения из Кабула и Кандагара. Сочащиеся кровью культи, монотонные и гипнотизирующие песни муэдзинов, песок тошнотворно-желтый и осколочно-острый, впивающийся в расцарапанные руки, в кожу, запачканную порохом и кровью, в глаза, жаждущие более не видеть кошмаров наяву. Но его явь — это война. Еженощная, ежедневная, ежеминутная, ежесекундная боль, страдания, рвущие плоть на части, на ошметки. На осколки, летящие в бездну, в пропасть, куда падает и сам Николай.

2012 год оказался богат в современном русском кино, вплоть до чрезвычайности, на картины, для которых была характерна остросоциальная тематика, выпирающая своими заморенными костями из плоти привычной чернушности или бытовушности, то есть теми категориями, без которых невозможно представить горький русский реализм. Причем данная остросоциальность, присутствовавшая и в последней картине Алексея Октябриновича Балабанова «Я тоже хочу», и в витальной жестокости «Жить» Сигарева, и в политико-социальном манифесте «За Маркса…» Светланы Басковой, апогея своего достигла в картине, которая на выходе была в сути своей не ловкой имитацией жизни, не притчей, разыгранной в условностях, а квинтэссенцией самого бытия, решенной в крайне лаконичных, лапидарных с точки зрения киноязыка формах — фильме «1210» дебютанта Арсения Гончукова, рассказавшего историю борьбы и бунта брошенного на произвол судьбы ветерана-афганца, для которого прибавка к пенсии — сущие копейки — стала самоопределяющим постулатом, не отвоевав которую в реальной жизни наш герой бы утратил все. Он архаичен, он мыслит категориями морали в век, когда никакой морали не осталось в помине. Он грешон, но Бог его не простит, поскольку нет в этом пространстве, именуемом жизнью в средней полосе, Бога. Вера здесь лишена сакрального смысла, иконы — просто для галочки, но не для осознания того, что помолившись, выпросив чуток, воздастся, а за спиной проявится потустороннее светило. Николай — юродивый без явного юродства, уродливый без явного же уродства. Уродливость эта проявляется ближе к финалу, корни катарсиса которого восходят к небезызвестной «Шинели». Сменяются цари, уходят в небытие часы и дни от Рождества Христова, но все по-прежнему на Руси. Сильный ненавидит слабого, а слабый рано или поздно перейдет ту опасную черту, за которой уже не будет человека как такового. Право быть правым все же важнее, бунт становится единственным выходом для человека, раньше верившего в идеалы. Но они мертвы. Истлели. Маленькая песчинка во вселенной одного государства, в которой каждый, кто уже у власти — сам государь. Больно, несправедливо. Война проиграна, трупы каменеют в афганской пустыне, но ее надо продолжать. До последней капли крови, до порванного нерва, до слез, тающих на ветру. «1210» — не фильм-приговор, но фильм-разговор со зрителем, с обществом. Честный, беспристрастный, беспримесный с точки зрения кристальности киноязыка и зрелости режиссуры, и бескомпромиссный в своих окончательных выводах, каждый из которых — обвинение, выпад власть предержащим и всем близлежащим, которые от них зависят и висят на волоске от бунта, от хаоса, от морока, от оглушающего крика в равнодушной тишине. Да, равнодушие, как и сон, рождает чудовищ. Нигилизм порождает колесо насилия, наушничества, лжи. Фильм в своей статической сонной манере застыл в пространстве небытия, комы и уже смерти. Но это смерть не Николая Баранова, отчаявшегося героя, а нас с Вами, которые виноваты во всем, что с ним произошло.