Маркус Томчик. Отзывы на фильмы

«Пятьдесят оттенков одиночества»

Именно такая фраза приходит в голову после просмотра первой части фильма. Те, кто ждал «клубнички», думается, жестоко ошиблись, фильм-то вовсе не эротический и не порнографический, скорее – антиэротический. Привычная нам всем эротика – фильмы, рассчитанные прежде сего на зрителя-мужчину и призванные вызывать совершенно определенные эмоции и реакции.

«Нимфоманка» - это, к счастью, продолжение нового направления в современном кино, показывающем женщину прежде всего как человека, как личность, а не как «объект вожделения». Этот фильм для тех, кому близки «Молода и прекрасна» Франсуа Озона, «Жизнь Адель» Абделатифа Кешиша и «Меланхолия» самого маэстро фон Триера. В провокационной «скандальной» «Нимфоманке» Ларс фон Триер кардинально отходит от привычного стандарта фильмов на эротические темы : во-первых, это «женский взгляд» на эротику в противоположность «мужскому», во-вторых, при всей откровенности сцен акцент явно и отчетливо сделан не на том, как и с кем героиня вступает в сексуальные отношения, а на том, почему и зачем она это делает, в-третьих, думается мне, что фильм может вызвать у зрителя сложную гамму самых различных чувств и реакций: от возмущения и неприятия до жалости и сочувствия, но вряд ли это будет возбуждение.

Первая часть «Нимфоманки» - попытка ответить на вопросы о том, чего же на самом деле хотят женщины, когда они «хотят» секса. Ларс фон Триер, безусловно, тот еще провокатор, но за эпатирующими сценами «18+» прячутся «низкие истины» далеко не только о «нимфоманках», а практически о каждой женщине, имеющей хоть какой-то сексуальный опыт. Другое дело, что не всякая зрительница (и, тем более, зритель) готовы будут отказаться от многочисленных «возвышающих обманов», и самообманов, связанных с сексуальными отношениями.

-А если это будет мерзко?
-Тогда подумай о конфетах…

По большому счету, именно этот простой и кажущийся циничным диалог лучше самых подробных описаний рассказывает, о чем думают женщины до, во время и после секса. Меняются, пожалуй, только сорта «конфет» - от любопытства, желания узнать что-то новое, конкуренции и/или одобрения подруг до иллюзии близости, симбиоза, слияния, иллюзии любви, наконец. Нужно бесконечно обманывать тех, кто «сам обманываться рад», чтобы встретить того, кто способен заинтересоваться правдой. Однако ни одна встреча не отменит экзистенциального одиночества, которое так хорошо умеет показывать Ларс фон Триер. По сути в «эротической» и динамичной «Нимфоманке» не меньше меланхолии, чем в «Меланхолии».

«Есть удовольствие не в том, чтобы быть одинокой, но в том, чтобы быть способной переносить одиночество», писал Паскаль Киньяр, и каждый из способов сделать одиночество хотя бы переносимым (удовольствие – роскошь) дорогого стоит.

Другая тема, всегда неразрывно связанная с одиночеством, – свобода.

В фильме ярко проиллюстрировано то, что никакая внешняя (и декларируемая самой героиней) сексуальная и иная свобода никогда не сможет заменить свободы внутренней , и то, что за внешней свободой поведения у современных женщин все еще скрыты рамки жесткой пуританской морали и воспринятых когда-то извне и «присвоенных» психикой требований, предъявляемых к женщине. С этой точки зрения совершенно прекрасна сцена встречи Джо с семьей ее женатого любовника. Ларс фон Триер иронично и жестко показывает нам тенденции современных отношений М+Ж. Мужчины, из-за которого вроде бы и возник «спор» в ситуации как будто и нет, есть только две сильных (каждая по-своему) героини, ни одной из которых этот мужчина по-настоящему не нужен. Для Джо он откровенно «один из», которого неожиданно не удалось послать подальше проверенным способом, а для героини Умы Турман он не более, чем привычная функция – «отец детей», «муж» и пр. Безусловно, ей страшно обидно «убить» столько лет жизни на брак с человеком, который по сути является ребенком, готовым на все ради «лакомства» и искренне уверенный, что «лакомство» ему положено просто потому что он был «хорошим мальчиком». Однако даже в этой абсурдной ситуации, которая вроде бы по определению находится за гранью добра и зла, героиня находит повод обвинить себя в недостойном и аморальном поведении.

И вот это, как мне кажется, вторая главная тема «Нимфоманки» - столкновение и борьба морально-этического и психологического подхода к человеку. Диалоги Селигмана и героини Шарлотты Генсбур достойны занесения в список лучших кино-диалогов (если такой есть). Эпизод за эпизодом, говоря о которых героиня, следуя традиционной морали и будучи под властью чувства вины, называет себя «плохой», «порочной» и пр., Селигман воспринимает совершенно по-другому – безоценочно, с пониманием и с искренним интересом , пытаясь умными и логичными вопросами разрушить образ «плохой девочки».
Как мне показалось, «счастливый человек» (именно это означает его имя) Селигман – именно та внутренняя часть личности, которой так отчаянно не хватает героине Шарлотты Генсбур. Она остро нуждается в том, чтобы найдя «селигмана» внутри себя, перестать себя обвинять и бесконечно оценивать с точки зрения «хорошо-плохо», перестать искать мифических «сокровищ» вовне и принять себя.

Что я могу сказать в итоге? С нетерпением жду второй части.

Причисление к сонму прижизненных классиков, увы, не всегда положительно сказывается на творческом результате. Возникает иллюзия, что публика готова принять любое созданное творение.
И действительно, скандальность темы и имя режиссера обеспечили повышенный интерес к «Нимфоманке». Но картина, на мой взгляд, явно не состоялась, как цельное, законченное произведение. Прежде всего, из-за размытости моральных оценок и нестыковок в рассказанной истории.
***
На экране, избитая своим бывшим мужем, Джо рассказывает, подобравшему ее на улице одинокому девственнику Селигману, историю своей жизни. Прием не нов и в психологии носит название «случайный попутчик», когда соседу по купе в поезде иногда доверяются самые сокровенные тайны.
Но чего хочет добиться Джо своим рассказом? Сочувствия? Оправдания? Вряд ли. Она уже давно вынесла себе приговор – аморальное чудовище. Возможно это «пересмотр», когда человек, проговаривая и вновь проживая свою жизнь, как бы освобождается от груза прошлого. И Селигман является для нее, в этом случае, идеальным собеседником. Он беспристрастен, не осуждает и старается во всем найти положительные стороны.
Но эта исповедь не снимает вопроса моральных оценок. Джо, конечно, вызывает жалость, но все внутри протестует против сочувствия ей.
***
Если посмотреть на «Нимфоманку» с точки зрения психологии, то она затрагивает очень болезненную для запада проблему. Я бы назвал ее «проблемой доступности». Моральные запреты вырабатываются обществом как ответ на отрицательную практику. И всяческое осуждение и препятствия подростковому сексу появились из-за четкой его связи с последующими проблемами в личной жизни. Мужчины становятся циничными, а женщины могут превратиться в героинь фильма.
Природа мудра. Все, что она создала в человеке, в первую очередь направлено на продолжение рода и воспитание потомства. И если кто-то игнорирует эти важные составляющие, сосредотачиваясь только на удовольствии, то наступает неизбежная расплата. Человеческая психика не может перескакивать через необходимые этапы становления. И не все, что доступно, должно быть реализовано.
Беспорядочный подростковый секс лишает Джо чувствительности влагалища и превращает в ненасытную нимфоманку, которой требуются по 5-7 мужчин за ночь. И даже рождение сына не смогло повлиять на ее поведение.
***
Теперь о том, что, на мой взгляд, не стыкуется в сюжете фильма или явно излишне.
Во-первых, потеря чувствительности от самопроизвольного оргазма в двенадцатилетнем возрасте маловероятна.
Во-вторых, отсутствие хоть каких-то сдерживающих факторов. Беспорядочный секс со множеством незнакомых мужчин неизбежно должен был привести к заболеваниям, что, иногда, способствует отрезвлению.
В-третьих, ассоциативные вставки в виде математических схем, кадров из хроники или видов природы часто не столько иллюстрируют сказанное, сколько отвлекают внимание.
В-четвертых, раздражают самоцитаты. Как сцена с ребенком, выходящим на открытый (?) балкон, явно позаимствованная из «Антихриста».
И, наконец, совершенно несуразный финал. Все четыре часа экранного времени Селигман вел себя как истинный интеллигент. И заставлять его в конце насиловать Джо – явное насилие над сюжетом. Если уж у него и возникло непреодолимое желание лишиться девственности, то он, скорее, попросил бы об этом, чем начал приставать к спящей женщине.
***
Думаю, «Нимфоманкой» фон Триер должен закрыть для себя тему сексуальных девиаций, которая присутствует у него в каждом фильме. Подобно Пазолини, который в своей последней картине дошел до всех мыслимых границ неореализма, он исчерпал тему. Но Пазолини после этого погиб в автокатастрофе. Хватит ли у Триера мужества не заниматься самоповторами? Время покажет.

P.S. Буквально несколько слов об игре актеров. Она восхитительна. Даже в совсем маленькой эпизодической роли актеры выкладываются по полной. Как, например, Ума Турман в амплуа жены одного из мужчин юной Джо.

На черном, как смоль или уголь, асфальте в зловещем переулке, напоминающем огромный бездонный гроб, лежит избитая до полусмерти женщина в легком одеянии. Ее зовут Джо, просто Джо, просто Женщина с обычным простым мужским именем и долгой историей своей жизни, которую она начнет рассказывать на протяжении длинной и словно вечной полночи своему случайному спутнику, решившему ей помочь — холостяку Селигману.

Начавшись с традиционной для Триера отсылки к Андрею Тарковскому(впрочем, через всю картину проходит красная нить «Зеркала» и главная героиня «Нимфоманки» моментами выглядит как эдакий парафраз персонажа Тереховой), том первый этой длинной и интересной биографической истории, состоящей из пяти равноценных по сюжетному содержанию и смысловому контенту глав, погружает зрителя в юность, молодость и постепенное взросление Джо, причем Фон Триеру не откажешь в специфическом черном чувстве юмора, пронизывающем три из пяти рассказанных Джо историй и придающем фильму своеобразный оттенок легкости. Триер играючи, без академичных философствований, умело ведет зрителя в самые потаенные уголки души и тела Джо.

Совершенно не сдерживая себя в кинематографическом языке, насыщая фильм стилистической эклектикой, прибегая то к черно-белому изображению, настраивающему на мотивы Ингмара Бергмана, то к изобразительным изыскам рваного монтажа, то творя чрезвычайно поэтическую и выхолощенную эстетику в определенных сценах, избегая узкой и ограниченной перспективы, Фон Триер словно стремится в «Нимфоманке» опровергнуть и уничтожить собственные же творческие методы, изобретенные в «Догме-95». Уход от догматизма был заметен еще в «Антихристе», первой части депрессивной трилогии, но в «Нимфоманке» это становится наиболее ярким. Шероховатость и документальность неотрепетированной реальности жизненного театра подменилась визуальным пиром, в котором для вящего понимания сути происходящих на экране событий важны даже мелкие детали, символы и метафоры, служащие ключом для открытия микрокосма в макрокосме созданной режиссером духовной Вселенной главной героини, оказавшейся в период после 40 лет на Голгофе. Селигману в свою очередь отдана роль не столько пассивного наблюдателя и отстраненного слушателя, сколь самого Спасителя.

С присущей режиссеру неполиткорректностью Триер в «Нимфоманке» мастерски разбрасывает целую россыпь одиозных и табуированных тем современного общества и не только европейского, ибо время и место действия фильма скорее условны, фантомны, эфемерны. Иногда кажется, что действие происходит в Скандинавии, а иногда — на берегах туманного Альбиона, словно отсылая к мифологии «Рассекая волн» и характеру жертвенной Бесс. Каждую одиозную тему, начиная от зарождения подростковой сексуальности, этого maladolescenza, педофилии, расовых конфликтов и непростых взаимоотношений отцов и детей Фон Триер расчленяет для зрителей усердно и изобретательно, при этом умудряясь обходиться явными, но не вызывающими намеками, высказываясь при этом ясно и понятно, но не излишне морализируя. Намеки, намеки, намеки… Их в картине очень много, зато хваленой порнографии совсем чуть-чуть(в режиссерской версии явно этого добра уже больше), а уж по сравнению с фильмами Катрин Брейя «Нимфоманка» и вовсе выглядит безобидной и целомудренной.

Если в зловещем «Антихристе» Женщина была вместилищем и сосредоточием Зла, в «Меланхолии» — катализатором надвигающегося Апокалипсиса, то «Нимфоманка», в свою очередь, стал самым приземленным фильмом, в котором Женщина в лице Джо лишена своего деструктивного божественного, дьяволического ореола. Силен в картине антирелигиозный подтекст, но фильм движется тропами на притчи с сакральным началом, а философской драмы с витиеватым и убойным концом. И жанр фильма неопределен, эфемерен — это кино, в котором сплелись в едином страстном танце и просто жизненная драма, переходящая в бурную трагедию одной личности, более чем условной, и жестокая черная комедия нравов, и эротическая мелодрама, и сочное арт-порно, и фетишистский БДСМ-триллер, и антирелигиозный памфлет, и это лишь только начало…

Нимфоманка части 1 и 2, все-таки нельзя их разделять, поэтому один отзыв

Старый девственник-асексуал (по собственным показаниям) Селигман находит на задворках своего дома избитую женщину, приводит ее домой и под чай с еврейским рогаликом и его заумные комментарии она рассказывает как она докатилась до жизни такой.
Часть первая долго комментировалась с параллелями между сексом и рыбалкой, с картинками объяснениями для чего блесна и что такое ловля на живца. Я уж ждала-ждала момента когда "в третий раз он закинул невод", но потом Селигман перекидывается на церковную тематику, а затем лезет в дебри психологии и психотерапии. Все эти комментарии сдабривали рассказ о сексуальной одиссее нимфоманки (опять же по собственным показаниям) Джо начиная с двухлетнего возраста до избиения в подворотне бывшим любовником. Селигман слушает, канифолит ей мозги своими занудностями, терапирует потихоньку, постепенно убеждая Джо, что и ее вылечат, а потом решает, что таки старый конь борозды не испортит (хотя если он не наврал что девственник, я бы рекомендовала ему обратиться к другим народным мудростям как-то "не умеешь-не берись" и "старого пса новым трюкам не научишь"). Джо порыв души не оценила и не забыв про предохранитель показала, что ружье не зря висело на стене в первом акте.

На самом деле,как я уже говорила, у фон Триера явно вавка на всю голову. Эту вавку он особо не скрывает, а самотерапирует потихоньку тем, что с удовольствием ковыряется в чужих вавках и с наслаждением рассматривает чего это он там наковырял. В данном случае нимфоманию. А чего, вполне себе вавка, ничем не хуже алкоголизма или наркомании: тоже сначала все весело и прикольно в удовольствие, а потом страдают дети и прочие вроде как любимые человеки, организм намекает на то, что не справляется и после пары исключительно неприятных моментов похожих на алкогольно-наркоманское "проснулся непонятно где, в луже понятно чего" и "перепутал дверь с окном, еле собрали по кускам" клиент уже готов к терапии. Потом можно потоптаться по теме терапии и терапевтов, это режиссеры тоже любят, некоторые делают это весело и задорно, кто-то ехидно, кто-то жестоко, Ларс вот поплевывает в их сторону (оно вполне понятно почему, его терапии судя по творчеству успеха не имеют). Потом клиентом ищутся способы убежать от себя, случается кризис и все заканчивается просветлением. Ну а концовка доказывает видение жизни Ларсом фон Триером, которое наилучшим образом сформулировано в одной студенческой "мудрости", которые некоторые личности любили царапать на партах моей альма-матер (тут матерно, поэтому цитата не полностью)

"вся жизнь - дерьмо, все бабы - б (тут матерное слово, напоминающеее английское "леди") и солнце е.... (тут слово, производное от матерного обозначения "заниматься сексом") фонарь"

У меня все

С Ларсом фон Триером у меня сложились своеобразные отношения, поскольку он сам слишком уж специфичен, как и его работы. Я ненавижу лютой ненавистью всеми расхваленную «Танцующую в темноте», но при этом оценил высоко оригинальность «Догвилля». С «Нимфоманкой» у меня тоже не сразу заладилось. Сначала меня заинтересовал скандальный проект и кадры с Шарлоттой Генсбур в объятиях двух темнокожих парней, поэтому я добавил фильм в ожидаемые премьеры. Потом вышел трейлер, от которого у меня глаза на лоб полезли. Я решил, что не стану смотреть эту гадость с «глубоким» смыслом, потому что не вынесу очередной «Порнократии».

Но обманывать себя было бесполезно. Да, меня действительно интересовала история Джо. Да и вообще я люблю темы нимфомании, проституции и прочих сексуальных перверсий. Делает ли это меня извращенцем в глазах других? Возможно. Но как говорится в первой части фильма: «Если есть крылья, почему бы не летать?». Так и у меня. Если есть интерес, то почему бы не смотреть? Смотреть — это не значит глазеть на гениталии. Для этого можно выбрать порно. Я считаю «Нимфоманку» абсолютно уникальным проектом, потому что ни в одном фильме еще не собирали столько фетишей. А провокация Триера вовсе не в откровенных сценах, а в том, что он заставляет людей признаваться в тех вещах, о которых не принято говорить вслух.

Мне трудно отделить впечатления первой части от второй, потому что я посмотрел оба фильма залпом и воспринимаю историю неделимой. Нельзя вот так разрубить рассказ Джо пополам. Обсуждать каждую главу в отдельности не стану, потому что отзыв получится слишком уж длинным. Да и к чему пересказывать сюжет? Уже с самой первой главы меня заинтересовала сама история, ее подача и отступления. К этим сравнениям у меня своеобразное отношение. Конечно, можно найти связь между числами Фибоначчи и количеством фрикций, но, по-моему, у Джерома и в мыслях не было делать из обычного полового акта сакральный ритуал. Поэтому можно воспринимать некоторые отступления, как троллинг со стороны Ларса фон Триера над любителями символизма. Хотя некоторые мысли мне показались очень интересными. Например: «Нельзя сделать омлет, не разбив яйца». Это отличное противоречие тем, кто утверждает, что на чужом несчастье своего счастья не построишь.

Уж коли упомянул третью главу, то стоит похвалить Уму Турман и остальных актеров за великолепнейшую игру. Все без исключения играли на высшем уровне. А Стэйси Мартин, исполнившая Джо в молодости, вообще находка для кинематографа. Ее скандальный кинодебют еще долгие годы будут помнить. Шайа ЛаБаф в клочья разорвал шаблон голливудского красавчика. Я поражен тем, как он убедительно сыграл мерзавца Джерома. Ларс фон Триер сделал то, о чем говорится в четвертой главе. Вроде бы каждый актер и персонаж звучит отдельно, но они вместе создают гармоничную и полную картину, от которой нечего убавить. Хотя местами было очень противно. Весь черно-белый сегмент мне не понравился, но из песни слов не выкинешь. Все концы слишком туго завязаны, поэтому разделять фильм нельзя. Концовка первой части застала меня врасплох, потому что я совершенно не ожидал, что погружусь полностью в атмосферу фильма.