Zajc, Svetolic Mica. Отзывы на фильмы

…былинная притча Великой Отечественной действительности…

…по результатам пристального и теснейшего контакта с заключительной частью трилогии о жизни и смерти михалковского Сергея Петровича Котова в зрительском центре восприятия формируется окончательное понимание: пролог 1994-ого, завязка 2010-ого и финальное крещендо 2011-ого неразрывны, неделимы и в принципе отдельно друг от друга не только не могут рассматриваться или анализироваться, но даже и существовать по одиночке агрегатно не в состоянии. Экосистема «Утомлённых солнцем» становится жизнеспособной только при условии последовательного соединения всех трёх её разделённых временными рамками выхода на экраны элементов. В этом ракурсе «Цитадель» способна ответить на множество вопросов, обозначенных как в «Предстоянии», так и в самой заглавной картине…

…в частности, дефинитивно и полностью определилась жанровая принадлежность этого девятичасового кинематографического эпоса. Если оригинальная лента была сугубо драматической, глубоко чувственной и невероятно живой мелодрамой, а «Предстояние» являлось исполненной суховато-суровой, но и достаточно лиричной поэтикой сущей военной притчи, то «Цитадель», словно в отместку, расставляет решительные акценты в пользу прозаичной, символистической киноэпопеи. А размах хронометража в почти пять сотен минут и растянутость во время-производстве на цельных семнадцать лет перекрывают даже любые из ныне известных михалковских авто-стандартов размашистой масштабности, привольной монументальности и безбрежной гигантомании…

…на глазах у ошалевших и изумлённых зрительских масс, пусть и закадровая, но сценарно вполне читаемая и нисколько не завуалированная автором смерть буквально всех главных персонажей первых «Утомлённых…» уже в «Предстоянии» оборачивается чудесными воскрешениями. Вскрывший себе в ванной комнате с видом на кремлёвские звёзды почти все вены и чуть ли не все артерии Митя волшебным образом проскальзывает оттуда прямо в полковничий НКВД-шный мундир и строевым шагом направляется на «ковёр» к верховному руководству Страны Советов. Расстрельный комдив Котов, жонглируя статьями кодекса уголовных уложении СССР, сквозь лагерную глухомань и отчаянные тартарары штрафного батальона, не моргнувши глазом рядится в генерал-лейтенанты и возглавляет пусть и опально-безоружный, но полноценный в количественном выражении войсковой корпус…

…где-то в промежутках всего этого ветхозаветного без всякой иронии мифотворчества реально-сценарная дочка Михалкова-Котова ведёт задушевные, мистические беседы о спасении возвышенного духа и бренной плоти с вражеской глубоководной миной. Эпизодические, но жутко и до тошнотворности реальные танковые клинья фашистского блицкрига перемалывают цельную роту курсантов будущего почётного кремлёвского караула с Красной площади. А под занавес, толпы уклонистов, мелких жуликов, музыкантов, бухгалтеров, прочих тыловых крыс и огромных орд безоружного люда, следуя за легендарным комдивом и СМЕРШевским майором в лице блистательного Сергея Маковецкого, идут на неприступную гитлеровскую Цитадель, вооружённые лишь дубинами, одним на всех аккордеоном и матерными песнями-частушками…

…вот тогда и становится кристально ясно — «Цитадель» бесповоротно освобождает всю трилогию от фабульной прозы и возвращает эпическое сказание Никиты Сергеича Михалкова к первозданным, фольклорным началам. Преображая военную драму в сказочную фантасмагорию. Одномоментно лёгкую, сверкающую и бесшабашную, как и подобает настоящему мифологическому вымыслу. Но и вместе с тем, мультисмысловую, наделённую тончайшей эмпатикой сопереживания и поднимающую извечные и подчас вечно риторичные жизненные вопросы. Вот разве только ответы из всей заложенной здешней многомудрости извлечь смогут исключительно самые терпеливые — три картины по три часа реального времени осилить, это совсем дело-то выходит и нешуточное. Но, просто поверьте на слово — усердие в данном, конкретном случае не просто окупается сполна. Ибо многомерная, пусть и слегка иррациональная умудрённость «Утомлённых солнцем» способна наполнить, что называется, чрез край умы самых взыскательных интеллектуальных старателей. Сколько бы при этом пядей во лбу у них не насчитывалось…