Johnson, Carmel. Отзывы на фильмы c положительными оценками

Если постараться, то можно выстроить такую иерархию фильмов ужасов. И, наверное, даже не одну. Например, по простоте используемых эффектов запугивания. Где-то в самом низу будут расположены «скримеры». Ну, вы знаете, такие банальные фильмы, где основным приемом пугания служит тревожная музыка, а потом внезапный крик в лицо, с выпрыгиванием какой-нибудь твари из темноты. Банальщина, но, как и все простые инструменты – действенная банальщина.

А где-то на вершине иерархии будут находиться такие фильмы, в которых нет подобных криков, нет расчлененных тел и кровавых подробностей. Даже музыки тревожной – по минимуму. Но вот ощущение ужаса, само зарождается где-то в глубине «ящеричного мозга». Потом этот дискомфорт распространяется по более развитым структурам мозга, передается по всему телу, и даже поджилки начинают трястись. Пытаться объяснить, чем вызван этот ужас – достаточно сложно.

Это такое сочетание абсурда, зрительных образов, звуков, ощущение безнадежности, бесполезности сопротивления. Звучит просто, но нужно пройти по тонкой грани между «Верю» и «Не верю», обмануть весь наш опыт и инстинкты самосохранения. А это, извините – та еще задача. Не у всех получается. К чему я это веду? У «Бабадука» – это получилось очень даже неплохо. Вызвать дискомфорт, внушить отторжение зрителю, заставить задуматься, задать вопрос «что здесь реально, а что нет». Вызвать целую гамму чувств, от жалости до ненависти к героям.

История обычной женщины, которая вынуждена воспитывать ребенка в одиночку – это драматично, но не слишком зловеще. Но дальше нам докидывают детали, делающие эту историю пугающей. Муж этой женщины погиб непосредственно перед родами, когда вез её в больницу. Какие-нибудь любители простых решений предложили для ужастика идею с призраком мужа. Но, в этом фильме все немного сложнее и запутаннее. Нет никакого призрака мужа в привычном смысле этого слова.

Есть переживания, одиночество, чувство вины этой женщины. Она любит и одновременно, где-то в глубине своей души ненавидит своего сына. Любит, потому что она мать и должна любить своего сына – закон общества и природы. Но ненавидеть её заставляет чувство вины, чувство одиночество, раздражения, злости. Они накапливаются, накапливаются и, в конце концов, появляется Бабадук.

Кто он – зловещий призрак, плод воображения больной женщины, ответ на её подсознательные молитвы? Пусть каждый из зрителей определит для себя, благо, что фильм подразумевает множественные трактовки (думаю, правда, что самые банальные убьют половину интереса от просмотра и строительства теорий). В нем достаточно безумия, чтобы заставить мурашки бегать по телу. Для любителей скримеров тут тоже будет несколько моментов, возможно не лучших представителей своего жанра, но достаточно эффектных.

На атмосферу здесь работает практически все. Операторские планы, диссонирующие звуки, «прилизанная бледная» палитра, мелкие детали декораций. Все это прекрасно иллюстрирует, как рассудок главной героини отказывается ей служить, а жизнь катится под откос. Что вокруг безысходность, и нет спасения. Достаточно жуткое ощущение, надо признаться. Не каждый фильм ужасов способен вызывать что-то похожее. Вспоминаю сразу «В пасти безумия» - он вызывал у меня подобные дискомфортные ощущения.

Другое дело, что нужно относиться к этому фильму надо не как к обычному фильму ужасов, а как к такой психологической драме ужасов. Чему-то большему, чем банальный ужастик, и тогда не разочаруетесь.

Непослушный Бабби, Бабби-бой, Бабби, Бабби, Бабби, дрянной гадкий мальчишка! Ты все еще помнишь шершавый теплый язык своей матери, ласкавший тебя длинными темными ночами? Ее густо намазанный кровавой помадой рот, лизавший твой заостренный бугорок, все еще помнит терпкий вкус твоей спермы. Она любила тебя, да, она так тебя любила, что порой даже сама забывала, что ты ее сын, а не ее мужчина. Она любила ночной трах, под вой собак и стон сирен, в сиреневых отблесках дальних кафе и под оглушительный шум шоссе. Трах с тобой, и Бабби был не против. Бабби был никогда не против. Ты помнишь большой мир маленькой комнаты, где ты обитал, укутанный пледом? Мир, сотканный из странных снов, щенячих восторгов и воздуха, которого всегда было мало. Это был твой личный мир, твой персональный Эдем, но это был все-таки маленький мир. Бабби, Бабби, Бабби, перешедший красную черту возраста Христа, с разумом дитяти и скособоченной моралью, покидает пределы уютного затворничества. Сейчас. Сразу. И в этой своей маргинальной свободе он прекрасен.

Обладатель спецприза ФИПРЕССИ на Венецианском кинофестивале 1993 года, четвертая по счету полнометражная режиссерская работа голландца Рольфа Де Хира, в котором не умерли Йос Стеллинг и Пол Верховен, снятая, между тем, в далекой Австралии, фильм «Непослушный Бабби» физиологичен до омерзения и натуралистичен до отвращения. Рольф Де Хир, для которого этот более чем нестандартный и жуткий фильм стал прорывом в более широкое пространство всего европейского авторского кино, бесспорно, стремился зарифмовать в рамках довольно линейного нарратива картины, представляющей из себя помесь психопатологического триллера, черной комедии, анархистской и духоборческой драмы, фильма ужасов и притчи в стиле роуд-муви, мотивы изысканий шокирующих реалистов Герарда Реве(элементы «Матери и сына» проступают в картине отчетливыми отпечатками) и Виллема Фредерика Херманса, преобразуя «ревизм» с его доминирующей темой сакральных жертвоприношений и ритуальных самобичеваний в тотальный абсурдизм, нигилизм и ревизионизм, умноженный во сто крат на идеи Ницше, Кьеркегора и, само собой, Фрейда, без которого вообще голландский кинематограф невозможен априори быть. «Непослушный Бабби» с его главным слабоумным героем-антигероем, в котором грязь и чистота слились в парадоксальном dance macabre, является завершающим этапом кинематографического освобождения от любых сковывающих рамок во всем послевоенном голландском кино, начатом еще Полом Верховеном в 70-х годах ХХ века(одновременно со всем миром почти, но только голландцы распрощались с либертинажем и прочей наносной порнокуртуазностью на излете века нынешнего, а Де Хир из физиолога и гинеколога от Цейса успешно переквалифицировался в антрополога, исследующего древние племена не в духе Деодато, а скорее Аттенборо), придавшем привычным эксплуатационным темам секса и насилия дух мачизма и витализма, помимо привычного натурализма на грани. Рольф Де Хир оказался способным учеником, который, вобрав все изыскания более зрелых мастеров, в «Непослушном Бабби», как и Верховен в «Основном инстинкте», выдал нарочито броский манифест времени и безвременья, с легкостью говоря со зрителем языком табу и придавая им в то же время привкус рутинности, обыденности, привычности. Облекая при этом в удобоваримые кинематографические формы постмодернистских реприз, лапидарных высказываний, метких формул, выводящих образ этакого вихрастого «героя нашего времени», существующего и в пограничье, и в безграничье. Свободном и опасном не менее, чем Микки из «Прирожденных убийц». А свою Мэллори Бабби все равно найдет очень скоро. Гипертрофированность и гиперреализм в картине становятся всего лишь формой, играющей на содержание в ней не меньший профит, чем в сходном по фабуле «Клыке» грека Лантимоса, вышедшем намного позже и по сути опоздавшем на поезд блевотной реалистической порнографии и актуальной чернухи с бытовухой. Хотя именно последними в «Непослушном Бабби» почти не пахнет. Как и Паланик, и Ирвин Уэлш, и Брет Истон Эллис, и Реве с Жене, Де Хир склонен эстетизировать грязь, склонен к ненарочитому превращению грехопадения и вообще падения в норму, делая из беса сущего сучьего ангела, который просто хочет любить весь мир и себя в нем. И плевать, что родители удушены плотной целлофановой пленкой, а сам он полный социопат и кретин. Но Бабби, тем не менее, на фоне обычных людей, в картине присутствующих лишь номинально, на периферии, смотрится как часть нормы, а не нарушитель баланса, как сама Мораль в сугубо имморализированном пространстве.

Впрочем, натурализм в «Бабби» выражается не столько в демонстрации экстравазатного членовредительства(хотя и не без этого, естественно), сколь в сладостном, практически бесконечном и беззаботном упивании девиациями, сбитыми пределами привычных норм существования людских единиц, упоением нигилизмом, анархизмом и самоотверженной отверженностью одного ее крайне самобытного представителя — парня Бабби, который по вине собственных не вполне вменяемых родителей оказался замкнут в пространстве родимой вотчины, белого света почти не видывал, а если и видел — то только мельком. Маргинал и отщепенец, Бабби тем не менее становится для режиссера главным идейным стержнем, выразителем доминирующей авторской мысли о полной свободе воли в мире, где и сама свобода вообще стала чем-то эфемерным, существующим лишь в легендах и мифах. Не прошлого, но уже настоящего.

Амелия, главная героиня фильма, усталая, одинокая и несчастная вдова, работающая медсестрой в доме престарелых и воспитывающая в одиночку шестилетнего сына. Мальчик тот ещё непоседа и часто доставляет матери множество хлопот. Однажды перед сном он просит почитать книгу, которую нашёл в комнате - "Мистер Бабадук". Амелия и не подозревает, какая жуткая история ожидает её на этих страницах. История, воплощающаяся в жизнь.

"Бабадук", фильм австралийско-канадского происхождения, отличается от своих американских собратьев большей психологичностью и интеллектуальностью. На первый взгляд, это всё та же история о чертовщине, которая начинает преследовать некое семейство, да ещё и с не очень хорошими спецэффектами. Пугать особо не пугает (разе что самому настроиться на нужную атмосферу в подходящие моменты), а события развиваются весьма неспешно. На первой половине фильма вообще может показаться, что как минимум у одного из героев всего-навсего шизофрения. На что тут смотреть? Но вот у истории открывается второе дно и фильм начинает играть новыми красками.

Мистер Бабадук вскрывает гнойный нарыв ненависти к собственному ребёнку в душе Амелии, обнажает чувства, в которых она не могла признаться самой себе. Муж Амелии погиб в аварии, когда вёз её в роддом. В тот же день родился Сэмуэль, которого женщина подсознательно винит в произошедшем, а ребёнок, разумеется, это чувствует. Амелия продолжает жить прошлым, бережно храня вещи мужа и не вступая в новые отношения, всё больше раздражаясь на сына, который задаёт вопросы и трогает пожитки, оставшиеся от отца. Таким образом, Бабадук - это символ всего тёмного, что есть в душе Амелии и что она так тщательно скрывает.

Эсси Дэвис прекрасно удалась роль уставшей от жизни женщины, которой нужно просто отоспаться на том свете. Сцены бессонницы, проваливания в сон, кратковременного засыпания - прекрасны. Можно чуть ли не физически ощутить состояние героини. Ною Уайзману также неплохо удалась роль сорванца, которому не хватает материнской любви. Этот парень выглядел настолько раздражающим в некоторых сценах, что сразу становилось понятно, почему многие взрослые просто неспособны его выносить.

"Бабадука" отличает весьма внезапная концовка, которую я не могу припомнить ни в одном смотренном мной до этого фильма ужасов. Но если подумать, то она следует всё из того же второго дна сюжета. Иногда мы не можем насовсем победить своих монстров, но можем научиться с ними жить.