Карл Марковиц. Отзывы на фильмы без оценки

…эксцентричный и неконформистский, карамельно-пряничный макет мироздания…

…время действия — период относительно мирного затишья и гражданского спокойствия между двумя мировыми войнами. Место — усреднённая, обобщённая, фантасмагорически сведённая воедино и по большей части вымышленная страна с умопомрачительным названием Зубровка. Оказавшаяся здесь воплощением всех одновременно государств умозрительной Восточной Европы. В самой Зубровке, впрочем, по дальнейшему просмотру, легко начнёт угадываться пара тройка периферийных провинций ныне распавшейся Австро-Венгерской империи. Если же обозначить локацию происшествий более конкретно, то это преимущественно вся без исключений территория мифического курортного отеля «Гранд Будапешт». Тоже, разумеется полностью измышлённого, с дислокацией в заснеженной гряде горнолыжных Альп. Количество действующих лиц и прочих приближённых к ним фигурантов едва вмещается на цельном книжном развороте, выпечатанном не особенно крупным типографским кеглем. Основная интрига, однако, довольно чётко прослеживается в лихой и сумасбродной детективной истории со старшим консьержем означенной гостиницы — месье Густавом Х. (…Рэйф Файнс…) и его доверенным коридорным — пареньком-индусом по имени Зеро Мустафа (…Тони Револори…) в главных ролях…

…«Отель «Гранд Будапешт» Уэсли Уэльса Андерсона — предельно сложносочинённая, инкрустированная гроздьями перфекционистских излишеств, реально действующая миниатюрная модель целой геохронологической эры. Здесь, при должном рассмотрении, оказывается заново перевыдуманная в мельчайших подробностях мистического гиперреализма, феерически ироничная реконструктивизация отдельно взятой Европы 30-ых годов ХХ-ого столетия. Принимая, конечно же, во внимание, что данная локально-панорамная реконструкция снабжена иллюзорными допущениями, места каковым в объективной исторической реальности никогда бы не случилось. И именно поэтому настоящий до рези в глазах, умышленно карикатурный микрокосм «Отеля…» пластически незримо и тектонически безвозвратно обволакивает всякого соприкоснувшегося. Решительно отметая всевозможные и разнообразные поползновения касательно разрыва любовно выстроенной амплификации взаимопроникновения меж сверхъестественно инспирированным зрителем и авторским визионерским вымыслом до самого что ни на есть здешнего финально-заключительного перечня задействованного персонала и приглашённых личностей…

…на экране, тем временем, творится непоправимое, роскошно-поразительное, сказочное действо. С каждым новым и всяким воспоследующим кадром «Отель…» лишь усиливает своё поистине гипнотическое воздействие. Фигурально и намеренно раз за разом взрывая зрительские рецепторы восприятия косвенной подачей нарративно-повествовательной хронометрики в какой-то не вполне вменяемой для рядового кинематографа третьей степени. Линии рассказчиков, которых не так-то, в общем и много — всего четверо, обёрнуты одна в другую и нанизаны на несколько хронологических уровней. Первая надстройка: девчушка-поклонница из аморфно-условного настоящего времени возлагает подношение к монументу очевидно усопшего уже обожаемого писателя, обозначенного по-кафкиански бестрепетно и деперсонифицированно Автором (…Том Уилкинсон…). Тут же, сквозь темпорально-пространственную перемычку литератор оживает и принимается из своего 1985-ого пристально надиктовывая текст на камеру вспоминать сонные и ритмически убаюкивающие события одного повествовательного ужина на двоих в 1968-ом вместе с состарившимся бывшим коридорным Зеро Мустафой (…Мюррей Абрахам…) и моложавым ещё пока Автором (…Джуд Лоу…). В ходе которого первый и поведает второму о чрезвычайных и авантюрных приключениях его юности лично и полулегендарного старшего консьержа, неотразимого месье Густава Х., рассказывающего уже ту самую, великолепно плутовскую и макабрически абсурдную историю времён беспрецедентного расцвета и сияющего величия отеля под названием «Гранд Будапешт»…

…экранный «Отель «Гранд Будапешт» непреклонно гениален в своей очаровательно саркастической дидактике, неповторим в трогательно несообразной театральной диалектике и уникален в милом тенденциозно аполитичном умосложении. Его творец — месьё Уэс Андерсон — на протяжении всех ста минут хронометража озорничает, расставляя пред зрителем эстетические, художественные ориентиры, беззаботно поигрывая смещёнными центрами восприятия времени. И по осмыслении его лента — внезапность осознания того, что на самом деле жить в нынешнем постиндустриально-информационном веке революционно-фанстастических скоростей, в реальности после конца всего романтизма и авантюризма в истории, в мире, распавшемся на элементы, сочления и кусочки неподходящих друг к другу фрагментов мозаики — попросту до меланхолии грустно. А ностальгия по тому былому, где всегда на горизонте событий присутствовало и ощущалось овеянное грядущее, устойчиво требует ещё одного повторения прошлого столетия. Ведь теперь каждый зритель безупречного «Отеля…» в тайне знает — скоротечный и стремительный двадцатый век не закончился фейерверком «миллениума». Он просто ненадолго воспользовался образовавшейся в складках тысячелетий передышкой, перед своим очередным, новым витком…