Николай Мартынов. Отзывы на фильмы без оценки

…религиозно-мистическая драма-искупление…

…в 1942-ом в ходе Второй мировой, которую режиссёр Павел Лунгин здесь озаглавил просто — Война, в северной акватории вод РСФСР эскадренный миноносец бундесмарине Третьего рейха берёт на абордаж советскую баржу с грузом угля. В плен к немцам попадают шкипер Тихон и безымянный кочегар. После проведения фашистскими моряками разъяснительной работы в виде нанесения обоим откровенно вялых с отчётливой ленцой побоев больше для порядку и острастки, командир захваченного судна демонстрируя напускное, но стоическое спокойствие, закуривает папиросу. С чернорабочим же, напротив, приключается форменная истерика с заламыванием рук, мольбами о спасении и готовностью исполнить любые приказы. Немчурский офицер выдаёт истопнику табельный пистолет системы Вальтер с одним патроном, красноречиво указывая на собрата по пленению. Раздаётся выстрел, подстреленный Тихон с изумлением и неверием падает за борт. Фрицы минируют баржу и подрывают её вместе с кочегаром-капитулянтом. На рассвете местные монахи обнаруживают на берегу едва живого угольщика-убийцу…

…спустя 34 года, в безымянном приходе всё на том же свинцово-суровом севере Советского Союза постриженный в монахи под именем Анатолий бывший военно-морской печник продолжает свои антрацитовые изыскания в тесной церковной котеленке. Там же он пытается молитвами искупить тяжкий и кровавый грех прошлого. Там же он и живёт. Там же прямо на груде угля он спит и трапезничает. Есть, правда, существенное отличие между его двумя ипостасями. Брат Анатолий обладает дарами прозорливости и исцеления. По течению хронометража к нему то и дело возят сирых, грешных, больных, увечных и бесоватых. Коих он с блаженной лёгкостью избавляет от всех хворей. И душевных, и телесных. В перерывах меж служениями и чудесами, старец ведёт себя, мягко говоря, не канонически. Он кривляет и передразнивает архиерея-настоятеля. Скоморошничает, благим гласом горланит песни с церковной колокольни, мажет дёгтем дверные ручки, кидается в священнослужителей обожжёнными в печи головнями и с ребяческим задором мастерит кораблики из плавника и ветоши. Все выше озвученные способности, дары и странности, что правда, не приносят старому кочегару покоя. Душу тяготит и разъедает учинённых тридцать с лишком лет тому грех смертоубийства. Монах часами и днями напролёт читает молитвы и истово кается во грехе на крошечном одиноком острове из заглавия картины…

…не в пример себе самому из, допустим, карнавально-помешанной «Свадьбы», Лунгин сконструировал в 2006-ом свой «Остров» живым, крепким и всерьёз искренним. Фабула попеременно то трогает зрителя до счастливых радостных слёз (…душераздирающая сцена с исцелением мальчика-инвалида…), то ввергает в смешную и забавную ироничность (…момент со сжиганием «грешных» сапог настоятеля и борьба с его же «сатанинским» одеялом…). Но в сути своей, в первичном смысле, картина эта, само собой, о вере. Подлинной, притворной ли, или заплутавшей в чащобе плотских пороков и соблазнов. Это сказ об отпущении грехов и чистосердечном прощении. Притча о доброте, завистливости и славолюбии. И, в начале всех начал — увещевание про то, что отбери жизнь единую, и тысячи спасённых недостанет для искупления. Простивши же самое себя — получишь искупление от тяжелейших грехов и злейших погибелей. Ведь ни одни самые сильные руки не подымут лёгчаюшую из гор. А чистый разум, верное сердце и истинное верование способны двигать городами и народами, землями и странами. Ну и, в первую и главную очередь — людскими душами. Каждый из нас же и раньше всё об этом знал. И теперь — есть такая надежда — заново это для себя уразумел…