Отзывы на фильмы Ольги Лапшиной — стр. 2

…хроники бытового постапокалипсиса…

…выросший в воспитательном учреждении для детей, лишившихся родителей или оставшихся без их попечения, двадцатисемилетний Виктор, известный так же под кличкой «Чеснок» (…Евгений Ткачук…) сожительствует с совершенно точно нелюбимой женой, скорее нелюбимым малолетним отроком и уж определённо ненавистной матерью супруги. Он тянет смену за сменой на местечковой мануфактуре, безобразничает в кабаках и мечтает ссудить денег в банке на собственное жильё. Дабы уйти самому и забрать к себе молодую любовницу. Взамен сладких грёз ему предстоит самое необычное доселе в его короткой и не очень счастливой жизни приключение. Внезапно обнаружившийся его отец Алексей, так же фигурирующий по учётам под прозвищем «Штырь» (…Алексей Серебряков…), оказывается единовременно калекой-колясочником и собственником роскошной, по меркам Чеснока, недвижимости. Дело остаётся за малым — сопроводить родителя в казённую богадельню, выправить необходимые бумаги и пользоваться уже импровизированным семейным гнездилищем на правах полного наследования. Виктор, прикинув варианты и наскоро придя к несложному решению вековечной нравственной дилеммы отцов и детей, упаковывает свеженайденного папу в четырёхколёсное автомобилеобразное ведро с гайками и болтами и отправляется в путь-дорогу...

…дальнейшее выглядит и смотрится как растянутая во времени склейка клипов кровожадно-гениального визионера Ильи Викторовича Найшуллера и срамно-очаровательного ВИА «Ленинград». Режиссёр Александр Хант в уголовном стиле Квентина, практически, Тарантино и в кислотных цветах Вонга, считай что, Карвая расчерчивает гротескную, непомерную и фантазийно преувеличенную реальность. Коль уж попойка — значит до нанесения тяжких телесных повреждений цельной группе лиц по предварительному сговору и с корыстными мотивами. Если бандитствующие жители горных регионов Закавказья — непременно за рулём беспросветно тонированной ВАЗовской «девятки» с вульгарно заниженной посадкой кузова. А уж если видная девица — то решительно и наверняка в леопардовых колготах и с наколкой единорога на правой, гхм, груди…

…пользуясь фабулой дорожного приключения, в каковую можно поместить вообще любое кинематографическое наполнение, Хант снял не социальную драму личных взаимоотношений. Как бы это не казалось на первый взгляд. В драме герои почти всегда должны остаться у некоего метафорического разбитого корыта. Здесь же Виктор Алексеевич Чеснок возвращается к началу начал любого жизненного выбора — на распутье, будто герой народно-творческих сказок и былин. Дальнейшее всё будет обусловлено единственно его личным выбором. Либо, проторённая отцом-рецидивистом классическая формула бандитского романтизма: «…украл, выпил — в тюрьму…», либо… Выбор, в принципе есть всегда. Как и право им воспользоваться. Или же не воспользоваться. Каждый, в любом случае, должен решать это для себя. В том и мораль…