Отзывы на фильмы Сирши Ронан без оценки

…псевдо-историческая либерально-феминистская мелодрама…

…британский архипелаг середины шестнадцатого столетия. На родину возвращается девятнадцатилетняя Мария Первая Стюарт, ставшая королевой Шотландии спустя шесть суток после своего рождения, в связи с трагической кончиной её отца, короля Якова Пятого Шотландского, которого до смерти задушила глубокая меланхолия, свела в могилу сильнейшая депрессия и окончательно доконала острая дизентерия. Овдовевшая молодая правительница, успевшая уже побывать ещё и владычицей Франции, будучи выданной за Франциска Второго Французского, преставившегося в возрасте семнадцати лет от гангренозного свища в царском ухе, активно претендует не только на свою законную державную вотчину, но и на сопредельный англо-ирландский трон. Притязания рыжеволосой государыни осложняются наличием на оном монархическом седалище живой и большей частью здоровой королевы Елизаветы Первой…

…по нелепой случайной закономерности отечественного прокатного перевода, творение режиссёрши Джози Рурк получило странное поименование «Две королевы». Предполагающее, что внутри нарратива зрителей ожидает равноценное жизнеописание судеб сразу двух правительниц. Оригинальное название данной исторической мелодрамы — «Мария, королева Шотландии», каковое, предельно объективно и до непосредственности дословно передаёт всю суть авторского сценарно-художественного замысла. Ведь, несмотря на наличие в кадре сразу двух талантливых и выразительных молодых исполнительниц — ирландки Сирши Ронан в роли Марии и австралийки Марго Робби, изображающей Елизавету — львиную долю хронометража занимает именно история шотландской королевны…

…и в самой ленте, и в реально существовавшей исторической действительности венценосные двоюродные сёстры вели противоборство не только в делах первейшей государственной важности, но и на более простецком, бытовом уровне. Соперничество затрагивало вопросы привлекательности, смекалки, хитроумия и даже степени успеха в охмурении избранников противоположного пола. Так что вмурованный буквально в историческую ткань сюжетного повествования феминистический манифест по сосредоточенному осмыслению не выглядит таким уж и надуманным. Большая часть предпринимаемых обеими девушками-правительницами шагов в картине легко может быть истолкована зрителем в угоду не столько действий взаимной конфронтации, сколько направленными супротив каждого мужчины обоих королевств. Обе носительницы именитых царственных фамилий на экране непрерывно мучаются и терзаются железными челюстями дремуче-средневекового мужского шовинизма. Это не считая обычных второстепенных страданий от естественных женских проблем: сексуального насилия, жестоких, надменных и бесцеремонных партнёров и бесконечной борьбы за равенство полов…

…основной интригующий и сугубо положительный фокус «Двух королев» в том, что обе заглавные героини не принадлежат ни своему времени, ни царившим тогда нравам и порядкам. Персонажи ленты разговаривают со зрителями экстремально современным языком цифровой эпохи толерантности и торжества насильственной демократизации. Там, где их реальным историческим прототипам приходилось выворачиваться, хитрить, манипулировать и всячески жонглировать понятиями абсолютизации мужского главенства в существовавшей в средние века исключительно патриархальной нравственно-идеологической парадигме, кинематографические Мария и Елизавета открыто, прямо и естественно заявляют об отсутствии желания находится в полновесной мужской собственности…

…и, хотя некоторые детали прямиком прорвались в «Двух королев» из современного координатно-идеологического стереотипного восприятия — лорд Дарнли, например, изменяет королеве Шотландии со своим итальянским референтом, а каждый второй, буквально, кадр переполнен чернокожими, азиатскими и арабской наружности персонажами — все эти «анти-анахронизмы» бережно растворены до приемлемой и не напрягающей прозрачной контурности во вполне себе захватывающей и убедительно красивой истории. В увлекательной сосредоточенности рассказе, который может и не повергнет зрителя в нежный трепет восхищения, но разочарования в затраченном на просмотр времени не вызовет определённо и наверняка. А великолепный дуэт двух талантливых актрис, роскошное костюмирование и отличная работа гримёров станет тому непререкаемым подспорьем…

…эксцентричный и неконформистский, карамельно-пряничный макет мироздания…

…время действия — период относительно мирного затишья и гражданского спокойствия между двумя мировыми войнами. Место — усреднённая, обобщённая, фантасмагорически сведённая воедино и по большей части вымышленная страна с умопомрачительным названием Зубровка. Оказавшаяся здесь воплощением всех одновременно государств умозрительной Восточной Европы. В самой Зубровке, впрочем, по дальнейшему просмотру, легко начнёт угадываться пара тройка периферийных провинций ныне распавшейся Австро-Венгерской империи. Если же обозначить локацию происшествий более конкретно, то это преимущественно вся без исключений территория мифического курортного отеля «Гранд Будапешт». Тоже, разумеется полностью измышлённого, с дислокацией в заснеженной гряде горнолыжных Альп. Количество действующих лиц и прочих приближённых к ним фигурантов едва вмещается на цельном книжном развороте, выпечатанном не особенно крупным типографским кеглем. Основная интрига, однако, довольно чётко прослеживается в лихой и сумасбродной детективной истории со старшим консьержем означенной гостиницы — месье Густавом Х. (…Рэйф Файнс…) и его доверенным коридорным — пареньком-индусом по имени Зеро Мустафа (…Тони Револори…) в главных ролях…

…«Отель «Гранд Будапешт» Уэсли Уэльса Андерсона — предельно сложносочинённая, инкрустированная гроздьями перфекционистских излишеств, реально действующая миниатюрная модель целой геохронологической эры. Здесь, при должном рассмотрении, оказывается заново перевыдуманная в мельчайших подробностях мистического гиперреализма, феерически ироничная реконструктивизация отдельно взятой Европы 30-ых годов ХХ-ого столетия. Принимая, конечно же, во внимание, что данная локально-панорамная реконструкция снабжена иллюзорными допущениями, места каковым в объективной исторической реальности никогда бы не случилось. И именно поэтому настоящий до рези в глазах, умышленно карикатурный микрокосм «Отеля…» пластически незримо и тектонически безвозвратно обволакивает всякого соприкоснувшегося. Решительно отметая всевозможные и разнообразные поползновения касательно разрыва любовно выстроенной амплификации взаимопроникновения меж сверхъестественно инспирированным зрителем и авторским визионерским вымыслом до самого что ни на есть здешнего финально-заключительного перечня задействованного персонала и приглашённых личностей…

…на экране, тем временем, творится непоправимое, роскошно-поразительное, сказочное действо. С каждым новым и всяким воспоследующим кадром «Отель…» лишь усиливает своё поистине гипнотическое воздействие. Фигурально и намеренно раз за разом взрывая зрительские рецепторы восприятия косвенной подачей нарративно-повествовательной хронометрики в какой-то не вполне вменяемой для рядового кинематографа третьей степени. Линии рассказчиков, которых не так-то, в общем и много — всего четверо, обёрнуты одна в другую и нанизаны на несколько хронологических уровней. Первая надстройка: девчушка-поклонница из аморфно-условного настоящего времени возлагает подношение к монументу очевидно усопшего уже обожаемого писателя, обозначенного по-кафкиански бестрепетно и деперсонифицированно Автором (…Том Уилкинсон…). Тут же, сквозь темпорально-пространственную перемычку литератор оживает и принимается из своего 1985-ого пристально надиктовывая текст на камеру вспоминать сонные и ритмически убаюкивающие события одного повествовательного ужина на двоих в 1968-ом вместе с состарившимся бывшим коридорным Зеро Мустафой (…Мюррей Абрахам…) и моложавым ещё пока Автором (…Джуд Лоу…). В ходе которого первый и поведает второму о чрезвычайных и авантюрных приключениях его юности лично и полулегендарного старшего консьержа, неотразимого месье Густава Х., рассказывающего уже ту самую, великолепно плутовскую и макабрически абсурдную историю времён беспрецедентного расцвета и сияющего величия отеля под названием «Гранд Будапешт»…

…экранный «Отель «Гранд Будапешт» непреклонно гениален в своей очаровательно саркастической дидактике, неповторим в трогательно несообразной театральной диалектике и уникален в милом тенденциозно аполитичном умосложении. Его творец — месьё Уэс Андерсон — на протяжении всех ста минут хронометража озорничает, расставляя пред зрителем эстетические, художественные ориентиры, беззаботно поигрывая смещёнными центрами восприятия времени. И по осмыслении его лента — внезапность осознания того, что на самом деле жить в нынешнем постиндустриально-информационном веке революционно-фанстастических скоростей, в реальности после конца всего романтизма и авантюризма в истории, в мире, распавшемся на элементы, сочления и кусочки неподходящих друг к другу фрагментов мозаики — попросту до меланхолии грустно. А ностальгия по тому былому, где всегда на горизонте событий присутствовало и ощущалось овеянное грядущее, устойчиво требует ещё одного повторения прошлого столетия. Ведь теперь каждый зритель безупречного «Отеля…» в тайне знает — скоротечный и стремительный двадцатый век не закончился фейерверком «миллениума». Он просто ненадолго воспользовался образовавшейся в складках тысячелетий передышкой, перед своим очередным, новым витком…