Дзёдзё Хидэо. Отзывы на фильмы c нейтральными оценками

Относительно недалекое будущее. Япония, Токио. В результате крупномасштабной ядерной атаки неизвестной террориствующей публикой столица всея Страны Восходящего Солнца оказалась перед угрозой массового заражения. Странный и страшный вирус начал изощренно истреблять все мужское население Токио, превращая его, увы, не просто в кровожадных зомби, а в зомби, страдающих перманентным спермотоксикозом, а потому требующих регулярного удовлетворения любой, даже самой кровавой, ценой. На тропу войны с ордами сексуально озабоченных зомби встают четыре очень разнокалиберных и чрезвычайно колоритных знойных девицы, которые совсем не мечты поэта.

Зомби-хорроры — один из немногих поджанров во всем искусстве ужаса, который, несмотря на очень продолжительную историю своего существования (а корни хорроров о живых мертвецах уходят в седовласые тридцатые года прошлого столетия), является в преимущественном своем большинстве достаточно ограниченным по художественным средствам, темам и подчас даже, что крайне редко, но случается, если речь идет о совсем уж микробюджетных эрзац-образцах такого хоррор-муви — визуальным возможностям, ибо у создателей фильмов ужасов о зомби выбор в конструировании синематического пространства таких картин не шибко большой: или сосредоточиться на исключительной экстравазатности всего действа, забыв о логической вменяемости происходящего, или же в угоду детскому рейтингу поддаться манипулятивной сентиментальности, которая как таковая убьет напролом всю вкусную терпко-кровомясистую хоррор-начинку. И за примерами второго далеко не ходить не надо, ибо относительно недавние «Тепло наших тел» и «Война миров Z» красноречиво и велеречиво доказывают, что ныне в зомби-диалектике царит не мрак и ужас, а лишь тишь да гладь тотальной популяризации и сглаживания наиболее острых и опасных углов ввиду того, что зомби всегда были символом человеческой отчужденности, а одиноких фриков принято ныне не газом травить и бензопилой обнимать, а жалеть, сочувствовать и любить. О, времена! О, нравы! Фульчи и Ромеро на них нет. Однако, если не брать во внимание творения некрореалистического толка, в которых зомбям уготована роль мучающихся внутри и мучающих снаружи персон со своими эмоциями и чувствованиями, то можно констатировать с грустью и печалью то, что современный зомби-хоррор скорее мертв, чем жив, духом старого-доброго Ромеро, увы, не пахнет нигде и ни у кого, как и зомби-реабилитацией в дальнейшей перспективе.

Впрочем, не все еще потеряно в жанре, и иногда на свет белый выходят фильмы о зомби с, мягко скажем, неоднозначным содержанием, которое стремится поколебать привычные представления о жанре. К таковым специфическим творениям можно смело отнести и японский фильм «Зомби-насильники: Похоть мертвецов» 2012 года, принадлежащий нетривиальному и отнюдь не конгениальному режиссерскому рукоблудству небезызвестного Наоюки Томоматсу, ворвавшегося в мир японского хоррор-андеграунда современности трансвестическо-содомическим угаром «Телефонного клуба в Осаке» 1997 года, а статус культового трэшмейкера завоевавшего с выходом двух самых известных бэмувишных зомби-хорроров в современном японском кино — «Стейси: Атака зомби-школьниц» 2001 года и «Сил самообороны от зомби» 2006 года, которые были богаты и рады своей неумеренной разудалой кровомясистостью в избытке, будучи принаряженными еще для пущего эффекту в рясы визуальной гротесковости. Собственно, готовые жанровые слепки у Томоматсу были наработаны давно, эксплуатируй сколь угодно и как угодно столь богатый материал, не изнасилованный коммонерами цензуры, но в случае с Томоматсу-саном два раза выстрелило, а вот третий, к коему относятся «Зомби-насильники», постигла удручающая осечка. И сперва даже начинает казаться, что «Зомби-насильники: Похоть мертвецов» будет настроенной на кинематографическую волну этих вышеназванных картин, возможно, даже будет их превосходить, начинаясь борзо, бодро и бойко, с места в карьер и без лишних, утяжеляющих повествование, предисловий и предысторий. Динамично и даже в меру меметично.

Однако, к сожалению, ожидаемый трэш, угар и содомия тонут в невнятности и неспособности режиссера создать по-настоящему впечатляющий фильм, в котором по идее должны были наличествовать и кровь, и силикон, и фетишизационной породы девицы, любящие все 120 удовольствий Онироку Дана, и кровожадные зомби, которые не прочь устроить всему женскому населению планеты сексуальный армагеддон кадаврической свежести. Порно, сливающееся в эффектном танце с кроваво-извращенным зомби-гиньолем, фетиши, безыскусно спрятанные под некрофилическую ветошь, — таковым обязан был быть фильм Наоюки Томоматсу, но, увы, он таким не стал даже не полпроцента. То ли Томоматсу не удосужился на демонстрацию полного хардкора и делирийности сгнивших ольдерменов похотливых зомби по отношению к героиням, дабы не получить звание заслуженного мизогиника Японии, то ли его просто подвело чувство меры и вкус к перверсиям, но на выходе «Зомби-насильники: Похоть мертвецов» представляет из себя жалкий, вымученный до полусмерти и вымоченный до смерти в телесных выделениях трэш, в котором от провокативности осталось лишь одно интригующее название, а все остальное фильмическое содержание крайней лапидарности тонет в несмешных шутках, в софткорной эротике даже без привычных для японского порно заунывных стонов убиваемых и насилуемых девиц, в отвратительном монтаже и в кустарности режиссуры. Вместо выхода за рамки получается вход в пустоту с пряным привкусом бессмысленного троллинга падких на всякую веселую гадость-извращенную радость зрителей, которым уже просто мало обыкновенной порнографии, а хочется чего-нибудь жестче, но при этом и попроще.