Ladd, Jessica. Отзывы на фильмы

До определённого переломного момента в своём творчестве гений сумрака человеческого разума Дэвид Линч не принадлежал к тому многочисленному аки легион сонму творческих единиц, кто нарочито, в открытую, не без эксбиционистского удовольствия переносит на кинопленку детали своей жизни, препарируя её с очевидным экзистенциальным сладострастием. Как и все сюрреалисты, Линч склонен к тотальному отрицанию бытового примитивизма, его киновселенная прикована железными цепями к надреальности, ирреальности, а там и прошлое, и настоящее, и будущее растворено в серной кислоте эксплицитной образности. Но пришёл и его час волка, и в 2001 году Линч снимает «Малхолланд Драйв» — авторскую исповедь, где Фабрика Грёз, Голливуд представлен режиссёром как царство мёртвых. Последовавшая же за «Малхолланд Драйв» «Внутренняя империя» 2006 года и вовсе стала, пожалуй, самым личным и автобиографическим творением Линча, поскольку весьма нетрудно найти в сюжете этой ленты отголоски крайне мучительного брака режиссера с Изабеллой Росселлини. Но это лишь внешний слой картины.

Кем в сущности является Никки Грейс, главная героиня «Внутренней империи»? Это актриса, находящаяся в творческом кризисе, идущая себя и свою роль, и при этом терзаемая, порой совершенно необоснованно, ревностью своего мужа. Линч практически не показывает зрителям мужа Никки; он фактически затворник, отшельник, коим некогда был в 70-80-х годах сам режиссёр, приманивший этой своей загадочностью Изабеллу Росселлини. И как и вымышленная Никки, реальная Изабелла мучилась в этом браке, ей было сладко и горько, больно и томно. Вместе с тем вторым отражением самого Линча в фильме становится Кингсли Стюарт, постановщик проклятой картины, в которой занята сама Никки и Дэвон Берк — сублимация всех ревностных страхов самого Линча. Стюарт в своей кинематографической работе — жёсткой, властной, подавляющей — суть рифма и самому Линчу, доведшего Изабеллу Росселлини до нервного срыва. Таким образом, перевоплощая на экран самый свой тяжёлый опыт отношений Дэвид Линч буквально проводит жирную черту над ним, отпуская все свои терзания на свободу, как Никки отпустила Потерянную Девушку, прощая и себя, и реальную Изабеллу при том, что на прямой контакт с актрисой Линч так и не решается. В кинематографе все проще…

Но, между тем, Внутренняя империя это не только империя самого режиссёра. Таковой обобществляющей империей являются авторские иллюзии, преподнесенные в удобном формате «фильма в фильме». По сути каждый кинематографический объект, любое кино в отрыве от жанров и стилей, это отдельная Вселенная, самоценный и самоцветный мир, претендующий на первичную реальность. Во Внутренней империи зритель наблюдает как порой незаметно стираются грани между постановкой и всамделишной бытийностью; роковой сценарий обретает плоть в нашем мире, захватывая в заложники чужой авторской воли — Режиссёр в картине не более чем посредник, а Демиургом, истинным и безжалостным, является невидимый сценарист — исполнительницу главной роли, которая жертвенно отдаётся на заклание этим язычникам от Цейса. Причём её жертва добровольна; настоящее искусство, по Линчу, это тотальное разрушение и растворение психофизиологической сути человека, актёра, природа которого заключается в множественностях перевоплощений, до степени утраты своей индивидуальности, в изощренном вымысле, который становится для него первичнее того, что снаружи.

Но вместе с тем Внутренняя империя — это империя нашего сознания, подсознательного. В фильме Линча сознание интроспективно, то есть все, что режиссёр показывает, происходит внутри разума субъекта Никки. Сознание главной героини становится фильмом, на протяжении которого она заново проживает свою жизнь и обретает своё истинное Я, коим есть Потерянная Девушка, заточенная до поры до времени в недоступных пределах разума Никки. Кролики — это посредники между подсознательным и бессознательным; это цепкие страхи и комплексы самой Никки, в прошлом которой было что угодно, но не гламур и притворство. Но когда приходит время понять кто ты и что ты есть, оказывается, что для Никки, обманывавшей саму себя на протяжении многих лет, это до чудовищности тяжело, мучительно, происходит слом её сознания, невысказанные кошмары оживают, а доппельгангеры своего затаенного озлобления несут лишь боль не только для Никки, но и для всех, кто был причастен к её судьбе.

И империя страстей и пороков человеческих это тоже, по Линчу, Внутренняя Империя. Кого не копни, неглубоко даже, из героев этой картины, то станет ясно, что для протагонистов во Вселенной Линча никогда и не было места. Никки — актриса, жаждущая большей славы, денег, готовая на все ради роли, даже если цена за неё будет высока: её жизнь и разум. В ней воплощены алчность, жадность, слепота. Девон Берк — самовлюбленный, эгоистичный, эгоцентричный актёр, пожалуй, давно продавший свою душу даже не за гениальность, но за отблеск её. Он — очевидное воплощение похоти и гордыни. В Кингсли Стюарте Линч воплощает уныние и гнев от невозможности создать то, что он желает, но не способен сделать, но лишь до определенного времени. Им овладевает зависть, как и Дорис Сайд, которая идёт на убийство, обрекая себя в дальнейшем на ничтожное небытие. Линч снова возвращается к финалу фильма к мысли о Голливуде как городе мёртвых, ибо «фильм в фильме» завершается смертью на Аллее Славы. И дальнейшим переходом Никки в потусторонье. Одновременно порождённая режиссером множественная тройственность — мир Потерянной Девушки, Польский Ад, Голливуд и Никки — кривозеркалит Трём Ступеням Лестницы Мироздания, и Никки, как и зрителям, суждено перед поднятием вверх, опуститься далеко вниз, посмотреть на неизлечимые уже души в польском борделе, туда, где царствует Фантом, новый лик Сатаны (его проводником была Старуха, косвенно предупредившая Никки), с тем, что бы в конце спастись и спасти других. Внутренняя Империя, как и Шоссе, сотворено по законам цикличности, и Линч зарифмовав финал сводит все к новой истории новой Никки, очистившей себя от грехов и страхов. Но надолго ли, ведь сумеречные пределы Голливуда она так и не покинула?

Фильм понравился своей душевностью и романтичностью. Богатый актерский состав - Дрю Бэрримор, Джессика Альба, даже Джеймс Франко засветился. Есть два крутых красавчика в самом расцвете сил - Майкл Вартан и Джереми Джордан. Кино очень девчачье - про подростковые комплексы и школьные беды, про первую любовь, травлю "белых ворон". Что не понравилось, так это куски с воспоминаниями о школьной поре главной героини, эта часть - типичная дурацкая комедия, Дрю и так не красавица, а тут ещё с кошмарной прической, в ужасной одежде и с уродскими брекетами, и всё время падает, на неё льют всякую пакость и кидают яйцами. Мне кажется, это как-то перебор. Ещё не понравилась озабоченная коллега Джози - эта пошлость совершенно была ни к чему. Были и некоторые сюжетные алогичности. Я вот, например, так и не поняла, с чего вдруг учитель так на Джози разобиделся, как 3-летний ребёнок, кто к нему приходил в конце, с какой стати целая толпа журналистов набежала на стадион из-за какой-то обычной статьи... Но в общем впечатление очень положительное - актёры вывезли, в фильме есть некий посыл и положительная энергия.

Сидел как-то Квентин Тарантино на завалинке и лениво размышлял, чем бы вдохновиться на следующую фильму. Криминальное чтиво уж разменяло второй десяток, успех Убить Билла успел покрыться пылью, Бесславных ублюдков и Джанго он еще не снял. А руки чесались взяться за карандашик и налабать сценарий. и тут перебежали ему дорогу три кинца: Пятница, 13 (или любой другой подобный фильм), ужастиком "Кристина"1983 года и творением Риса Майерса "Быстрее, кошечка, убей, убей!". Что получилось в итоге? Триллерок с кучей телок и машиной-убийцей с маньяком Каскадером Майком за рулем. У телок в отличие от Май еровских не было зачетных сисек и попцов, но было очень много ног. их показывали так часто и подолгу, что казалось, что у на каждую приходитска как минимум по три пары. В первой части кина телки пили, курили, тупо тусовались и тупо умерли. Во второй части телки в большинстве своем были трезвыми и замочили маньяка сами. мораль сей истории видимо такова: мать-пьяница - горе в семье.
Ну как-то так. Наверное это худшая Тарантина из виденного мной. И все дело в обилии женщин в фильме, на этом он и завалился. Все же Квентин при всем моем к нему уважении, ни на большого знатока женщин, ни на лучшую женскую подружку, не тянет. Поэтому его попытки вообразить о чем болтают телки, когда напьются, а так же что они делают при этом и почему, провалились с треском.
О исполнении ролей говорить нечего: все же не из каждой актрисульки, подвизающейся на исполнении роли второго плана в очередном расследовательском сериале, можно сделать звезду масштаба Умы Турман. И это здорово)

Зы: упорно разглядывала родной нос Ванессы Ферлито (Баттерфляй из первой части) дабы понять что с ним было не так, что ей понадобилось заменять его на точную копию носик куклы Барби, и не поняла. Видимо просто веяние моды в Голливуде

Зызы: гонку каскадерши на белом авто, я уже до этого видела и кажется не раз, но полностью кино не смотрела никогда и даже не знала, что это Тарантино. Лучше бы он оставил один этот эпизод и сделал бы его короткометражкой. Вот это отлично было бы

Зызызы: И на солнце бывают пятна и у Тарантино случаются неудачные фильмы. Пусть уж лучше и дальше про мужиков снимает. Баб оставит для производителей диалогов для "Секса в большим городе"