Zacché, Milena. Отзывы на фильмы

Живущие под сенью цветущих ароматных апельсиновых рощ в маленькой бразильской деревеньке, которую на карте не сыскать и куда нечаянному путнику вход заказан, ибо чужаки тут не в чести, две всеми ее немногочисленными обитателями уважаемые семьи враждуют между собой, забыв уж и толком причину своей ненависти друг к другу по классовому, личному и прочим принципам, регулярно портя друг другу не только имущество, но и первых девственниц на деревне. Вражда практически никогда не утихала между ними, но настоящий ее пожар разгорелся, когда по неизвестным причинам стал массово гибнуть домашний скот. К старым обидам добавились новые, а новые раны стали еще смертельнее, и из густой мангровой изумрудной тьмы явился кровожадный монстр из легенд, имя которому — Чупакабра.

Вначале было…Увы, это было совсем не Слово. Вначале были Зомби, невесть откуда наводнившие приют для прокаженных, заброшенный в сельве. И зомби эти были грязны, неопрятны и омерзительны, как лишь может быть омерзительна мертвая немытая плоть, ожившая из черной грязи и подпитанная удушающим смрадом окружающего воздуха. Это были «Грязные зомби» бразильского режиссера Родриго Арагана, решившего создать собственную версию «Карамуры», только с точки зрения знатного чернушных дел литературного мастера боли и унижений Жозе Марии Машадо Де Ассиса. Во всяком случае, несмотря на очевидную тотальную трэшевость всего творчества Родриго Арагана, прущую изо всех влажных щелей низкобюджетность, кровопускательную кустарность и излишества в любовании разлагающимися не душами людскими, но их телами, отсылок к многочисленным классическим литературным источникам Араган успел разбросать немеряно еще в дебютном зомби-сплаттере «Грязные зомби», с которых начал свой отсчет заново вставший с колен, аки Русь-Матушка, мангровый хоррор. Однако на поверку свою «Грязные зомби» были окончательным, предельно грустным и беспредельно запредельно-кровожадным финалом в истории, веселое начало которой достопочтенный режиссер решил поведать тремя годами позже и с ценой в сорок тысяч реалов меньше. Трэш от дона Арагана стал еще дешевле, еще сердитее, но не бессмысленнее однозначно.

«Ночь чупакабры» 2011 года — это приквел по прямой сюжетной линии «Грязных зомби», рассказывающий с той же долей изощренного садизма первопричины появления среди джунглей Бразильянщины плотоядных зомби, но при этом и воспринимающийся вполне адекватно как отдельная история сама по себе, без связки с предыдущей картиной. Что примечательно в новой картине Арагана, так это ее значительно выросший уровень драматургической серьезности нарратива, богатого на многочисленные сюжетные твисты с вкраплениями мистицизма, шаманизма и черного юмора, большая стилистическая сочность и насыщенная синематическая семантика как легендами городскими, общеизвестными и успевшими изрядно обрасти густой бородой меметичности, так и мифами локальными, не столь известными, но для Бразилии что современной, что ушедшей в небытие колониальной истории все остающимися привычными и понятными. Начавшись с завязки в духе многочисленных мыльнооперных арий, впрочем, без надрывных колоратур и истерического сопрано, когда перед зрителем, не утяжеленная лапидарностью, разворачивается целая семейная сага с грехами прошлого и настоящего, когда целая деревня оказывается под гнетом векового семейного конфликта, давно зашедшего в абсолютистский клинчевый тупик, когда уже кажется, что хуже уже быть не может, и семьи попросту перебьют друг друга по темным углам да влажным лесам, ибо градус всеобщей ненависти превысил критические 60, Араган сызнова уходит от штампов, возрождая из бесконечной тьмы монстра, который станет вершителем судеб и главным решателем всех конфликтов. Монстра, который и не кажется монстром по сравнению с людьми, которыми издавна живут хуже, чем звери и омерзительнее, чем мифические, склизкие, зубастые, многоглазые твари. Которой, впрочем, и является Чупакабра. Семейная драма-тире-любовная трагедия, в которой Секс и Смерть сливаются в медленном кровавом танце, становится как унавоженным для пущего страху да эффекту нетривиальной фантастикой монстр-муви, так и классическим по духу, но не классическим(скорее неоклассическим) сурвайвл-хоррором, приправленном с излишеством тем специфическим узнаваемым авторским абсурдом с оскорбительным количеством обсценных пряностей, без которых трэш от Родриго Арагана был бы просто любительским упражнением в жанре от очередного киноэнтузиаста. Трагедия любви и смерти становится комедией тотальной, беспросветной человеческой глупости, тупости и жестокости, по сравнению с которыми любой Чупакабра кажется просто петушком-переростком, изнасилованным от всей души и сердца матушкой-курицей.