Отзывы на фильмы Домициано Арканджели

Дословное название этого фильма переводится с итальянского иначе — вода и огонь. Видимо, прокатчики не уловили связь с сюжетной линией (а ведь она есть!) и решили адаптировать название на свой вкус. В принципе, я особо не возражаю. Тут действительно показывают три судьбы разных женщин, каждая из которых по-своему трогательна. Но иногда ищешь фильм по оригинальному названию, а его адаптированный вариант не имеет ничего общего с оригиналом. Зачем вообще менять то, что не нуждалось в переменах?

Итак, начнем с первой истории Стефании из Италии. Ее давно бросил муж, дети уже выросли и живут отдельно. Женщина осталась совсем одна в свой день рождения. Насколько человек должен чувствовать себя одиноким, чтобы постоянно разговаривать с собой?! Лично мне было жалко ее. Неудивительно, что она решила «сжечь мосты» перед уходом.

Действие второй истории происходит в Париже. Клошар Бернар (БОМЖ по-нашему как-то не так звучит) спасает девушку, собравшуюся утонуть в Сене. Он отвозит ее в больницу, а потом Елена сама находит его под тем самым мостом. Бернар решил потратить все свои сбережения на незабываемую ночь вдвоем. Думаете, откуда у обычного БОМЖа деньги на гостиницу и рестораны? Наверное, это прибыльный бизнес. Недавно читал одну статью про американских бездомных, у которых есть ноутбуки и они активно пользуются интернетом. Мне очень понравилась концовка второй истории, но непонятно, почему Елена хотела покончить с собой и кому она пыталась дозвониться.

Третья часть фильма посвящена артистке цирка Стелле. Ее муж — любитель наступить на пробку. Во время одного номера он хлебнул лишнего и попал в итоге в больницу с ожогами. Его дочь, которая тоже выступает в цирке, уехала с парнем. Осталась одна Стелла развлекать публику в гордом одиночестве. Кстати, всех трех героинь сыграла одна актриса Сабрина Ферилли. Очень красивая и талантливая женщина. Каждый персонаж получился уникальным.

В общем, фильм с изюминкой. Хоть главные героини не связаны прямо друг с другом, все эти истории объединяет вода в начале и огонь в конце. В первой истории у героини поломался кран и потом она устроила пожар в квартире. Во второй истории героиня хотела утонуть, а в конце грелась у костра под мостом. А в последней — вместо воды был алкоголь и пламя, как элемент циркового номера.

Итальянский постановщик Айван Зуккон, дважды в своей кинокарьере потоптавшийся по плодовитому наследию Говарда Филлипса Лавкрафта в «Цвете из тьмы» 2008 года и «Заброшенном доме» 2003 года, свой аутентичный режиссерский стиль выработал в тех своих картинах, совершенно не взращённых на чужеродной мифологии ужасов, и вписанных впоследствии в гораздо более обширную диалектику авторских хорроров. Андерграунд — это, бесспорно, кинематограф частностей, существующий вне и над основным потоком, призванный в первую очередь быть воплощением тотальной свободы авторского духа, и преимущественно тяготеющий к излишнему радикализму, нигилизму и натурализму в пику своеобычной для типических фильмов ужасов шаблонности и клишированности, от которых совсем не страдают ленты подпольные, полуподпольные или снятые только «для своих», для избранных, для немногочисленной фестивальной публики. И Зуккон в итальянском андеграунде уже является личностью легендарной и знаковой, наибольшую славу которому как новоявленному мастеру нового итальянского ужаса принес его депрессивно-перверсивный сплин о сексуальной несовместимости и людской порочности «Больные мозги» 2006 года, буквально первобытно отвергающий все изыскания классического итальянского хоррора, будучи слишком авторским и слишком странным фильмом, не что не сильно понятым и принятым, но и не настолько доступным, чтобы можно было конкретно говорить о том, что Зуккон успешно превзошел самих Ардженто или Фульчи. Конечно, без определенных связей с каноническими персонами итальянского хоррора нельзя никак, слишком непросто обойти их мотивы и темы, ставшие основами, иконой, незыблемыми величинами, поскольку буквально каждый современный итальянский режиссер, берущий на себя смелость обращаться к хоррору, пуповиной своей переплетен с теми, кто сделал итальянский фильм ужасов целым явлением и вехой. Впрочем, Зуккон, используя темы Ардженто, Бавы, Фульчи, создает собственную вселенную хоррора со своей философией бытия и кошмарной геенной огненной.

Последняя по счету полнометражная режиссерская работа Айвана Зуккона, фильм «Гнев вороны» 2013 года сперва кажется просто очень скудным на бюджет, но при этом богатым на изощренный садизм сплаттером, все основное действие которого подчеркнуто происходит вне внешнего пространства, вне воздуха, в тесных, грязных камерах жуткой, потусторонней тюрьмы, в которой обитают не столько изгои и человеческие отбросы, до жизни и смерти которых нет дела никому, кроме ее верных служителей, бешеных цепных псов, позволяющих себе самые немыслимые и невозможные издевательства над заключенными, сколь самые обычные люди, павшие жертвами собстенной глупости или любознательности, четверо молодых людей, однажды очнувшихся в этом тюремном аду с нехитрым выбором представленных им моральных дилемм и способов собственного выживания, без гарантии на сохранения, собственно, самой жизни. Их делают не-людьми, недолюдьми, вне общества, чтобы сломать их волю и убить в них все признаки человеческой природы, превратив в субъекты консьюмеризированных актов насилия, мотивированного тем, что героям суждено стать сакральными жертвами во имя чего-то неизъяснимо великого и глубинно порочного, но дьявольски привлекательного. Эксплуатационная сущность «Гнеав вороны» выпячивается будто специально, а броский натурализм фильма шокирует ровно настолько, насколько это вообще возможно для режиссера, приоткрывающегося с дикой бескомпромиссностью самые темные закоулки человеческой души, наслаждающегося биением сердца тьмы и воспевающем культ Антигероя, которому нет и не будет никогда никакого прощения. Однако режиссер, упиваясь экстазом боли и оргазмом страданий, на поверку лишает свой фильм субъективного деления только лишь на белое и черное, ибо «Гнев вороны» не предусматривает стереотипного гегелевского разделения персонажей на жертв и палачей, ибо нет в этой ленте никого положительного, и каждый персонаж из целой многофактурной галереи, заточенный в клетку и обреченный на мучения, заслужил подобное наказание. Непроясненность образа Судьи, существующего на периферии инфернального пространства фильма, и вовсе делает «Гнев вороны» предельной универсальным творением, близким по своей истинной жанровой природе не к порнопыточному парнокопытному хоррору, но к притче о грехах человеческих, которые можно искупить лишь еще большим, но по Зуккону, самым справедливым и праведным насилием. Впрочем, не все так однозначно в «Гневе ворона», который можно прочитать, хотя и не без труда, и как отклик на актуальные события нового времени, как тревожный ответ жанра ужасов на вопросы нныешней политической реальности, бредящей шизофренией реваншизма и бредущей в болота иных, куда как более страшных «измов».

Примечательно, что Айван Зуккон в «Гневе ворона» в открытую говорит о возрождаемом в современной Европе фашизме. Продравшись сквозь гнетущую иносказательность и гиперреалистическую жестокость, Зуккон постепенно открывает истинный лик тюремщиков, которые оказываются не потусторонними демонами, не обыкновенными извращенцами из клуба богатых и знаменитых, ищущих новые виды собственных утех, а восставшими призраками уже относительно далекого прошлого, носителями бациллы человеконенавистнической идеологии фашизма, который пока таится, прячется, но уже творит свои мерзкие дела, отдавая на растерзание все новые и новые людские души и тела. Очевидно, что «Гнев ворона» опирается в своей синематической принадлежности на «Сало, или 120 дней Содома» Пьер Паоло Пазолини, будучи, конечно же, намного мягче по форме, чем пазолиниевское провокационное и провоцирующее и ныне высказывание, но будучи при этом столь же жестким в отношении тех представителей рода людского, кто мечтает о Четвертом Рейхе, который придет на смену Третьему. «Гнев вороны» завершается по сути торжеством меньшего зла над большим, но это едва ли можно назвать катарсисом, даже полученным самым диким эмпирическим путем.

Когда прочитал описание фильма, подумал - «Неужели это экранизация не столь известного романа Кинга?». Ну, вы слышали, возможно, об его «Долгой прогулке». Как оказалось – не тут то было. Хотя даже без этого идея в своем виде неплохая. Другое дело, что исполнение как обычно подкачало.

Сразу видно, что снимали буквально за копейки, и чуть ли не скидываясь на небогатые спецэффекты. Что уже должно само по себе снижать планку требований чуть ниже. Ну, глупо же сравнивать ААА студии и людей, делающих фильм где-то по выходным в свободное время (иногда такое ощущение у меня появлялось). С другой стороны – многие актеры играют очень даже неплохо (тем более для любителей), недостаток опыта, компенсируя энтузиазмом.

Сюжет и атмосфера фильма выглядят заманчиво. Непонятный и неизвестно кому принадлежащий «полигон», по которому бегает 80 человек. Сошли с дистанции – погибли, отстали на… впрочем, об этом уже говорили. Так что – стандартный такой киноштамп «Физкультурные процедуры в непонятном пространстве с обратным отсчетом людей». И все связанные с этими удовольствия.

Для начала это вопросы, на которые ищешь ответы вместе с героями – что происходит, что между этими людьми общего, почему и кто все это устроил. Зачем кому-то надо гонять по кругу людей, почему в одном строю бегут беременные, инвалиды и чемпионы по бегу? Потом понимаешь, что героев это интересует куда меньше чем тебя, так как у них совершенно другие заботы нарисовались на горизонте.

Перед нами изо всех сил начинают вскрывать язвы человеческого общества, показывая разных представителей рода людского с той или иной стороны (обычно не с самой хорошей). Основная мысль проходит через весь фильм жирной такой красной нитью - «благородство и добрые помыслы пропадают, когда дело касается твоей жизни лично». Если честно, не хватало мне какого-то интересного противопоставления этой мысли. Нет, был один, который не стрелял…. Но создатели решили поиграть в Джорджа Мартина и выбросили не слишком предсказуемый финт. И этот финт поставил крест на тех идеях, которые противоречили их сквозному замыслу.

А еще здесь с удовольствием показывают кровищу. Процесс уничтожения того или иного бегуна сопровождается спецэффектом в виде фонтанов крови в разные стороны. Так что к концу фильма декорации напоминают место оргии безумных мартышек-убийц с бензопилами. То же самое происходит и с психикой персонажей. Вроде бы нормальные люди, вдруг обнаруживают, что истина «с волками жить, по волчьи выть» выглядит очень привлекательной и начинают играть по новым правилам.

И это, пожалуй, одно из самых слабых мест фильма. Нет, смотреть, за поведением людей лишенных подтверждения моральных норм – интересно. Но как-то однообразно и ближе к концу фильма несколько приедается. Всегда можно предсказать поведение главных героев, учитывая вектор направления мыслей сценаристов, а не психологию участников. Почему этот герой вдруг убивает этого? Потому что он злобный сукин сын, обиженный на весь мир? Нет, просто сценаристы вдруг решили, что пора кого-то убить.

Но самое грустное – это, пожалуй, концовка. Да, они выполнили мечты многих зрителей фильмов подобной тематики и раскрыли все карты в конце. Кто, зачем, почему и кому это надо было. Но, пожалуй, лучше бы они этого не делали и оставили все без особых объяснений. Может быть, им стоило ограничиться хотя бы простыми намеками? Слишком уж чужеродно это выглядит и никакой черты под рассуждениями режиссера о природе человека особо не подводит. Если подумать, то можно и под этой концовкой подвести какой-то философский базис. Но это больше похоже на судорожные попытки поиска глубинных слоев смысла в непонятной субстанции.

Так что, неплохая, хоть и несколько замыленная идея, со странной концовкой и не самыми зрелищными спецэффектами. Любителям такого рода фильмов посмотреть можно, а остальным – лучше посмотреть старый, но непревзойденный «Куб».