Pavlov, Max. Отзывы на фильмы

…травянистое и монотонное, но очень правдивое экранно-теогоническое кое-что…

…вот, допустим, бесконечно, бессовестно искренняя, необычайно несовременная и жутко странная вещица. Да к тому же и с предельно забубённым поименованием «Ван Гоги». Стало быть, их, этих самых каких-то там вангогов, там, внутри нарратива, должно появляться существенно больше одного. И даже, по всей видимости, двоих. Ну, положим, с этим допущением конкретно зритель не сказать чтобы очень уж обманут. Вангогов, действительно, оказывается не менее двоих. Сын Марк (…Алексей Серебряков…) — основательно старше сороковых именин, с пугающими способностями к промышленной вязке изделий из макраме и прочих канатных бечёвок, депрессивно-суицидальный тип. С натуральной, к слову, иголкой в башке. Забитой туда по рождении крайне странной мамашей в качестве дикой и необъяснимой с точки зрения морали, материнства и уголовного законодательства попытки аборта применительно к уже своему собственному новорожденному. Каково, а? Следующий — отец Виктор Самуилович (…Даниэль Ольбрыхский…), коий медлителен, стар, хамоват, авторитарен, наделён ужасающим характером, страстью к манипуляциям корыстного типа и снабжён параноидальной самовлюблённостью, остро граничащей с непомерным нарциссизмом. И тот и другой, ни дать, ни взять — типичные вангоги, одним словом…

…дальше — больше. Автор, режиссёр и создатель подотчётного — Сергей Ливнев — не прекращает гиперболизировать композиционное наполнение и вовсю старается откорректировать параметры собственных обещаний по форме, сути и наполнению. Начать хотя бы с того, что «Ван Гоги» — никакая не драма, хотя бы и про детей-отцов. Каждый из главгероев рассказывает, захлёбываясь, выпучивая зрительные органы и залихватски перебивая, свою собственную, довольно себялюбивую и, чего уж там, решительно бескуражную, сухую и вялую историю. Причём не сначала, путано, сбивчиво и, естественно, не до конца. Да, великолепная актёрская пластика Серебрякова невозбранно позволяет нести в кадре хотя бы и полнейшую ахинею, выдавая нагора одной лишь мимической дидактикой изумительной красоты интонационную вязь и оставаясь одним из лучших отечественных лицедеев современности, всё так. Но экранной ревизии идиомы о проблеме взаимоотношений между поколениями не выходит; маховики повествования дают один сбой за другим; кинематографическая магия, присущая едва ли не всем лентам с Серебряковым последних лет, не вспыхивает и даже не тлеет — так, шипит себе, да курчавится прозрачным и тусклым дымком. А схематичность и отстранённость «Ван Гогов» хамски наезжает на всё живое и свежее, что есть внутри картины…

…и это всё при том, что лента-то неприлично, несвоевременно красива. И интерьеры, и ракурсы, и некая наигранная нарочито театральность «Ван Гогов» — на пользу визуальному ряду тут идёт решительно всё. И видимо, только благодаря этому лента Ливнева по сумме сумм не идёт ко дну и редко когда вообще опускается ниже умозрительной ватерлинии. Ну и вследствие присутствия таланта Серебрякова, конечно. На плечах которого держится вся актёрско-композиционная здешняя филигрань. Смотреть тем не менее тягостно, разной степени древесной стружечности герои бранятся, брюзжат, ноют и водят одиночные хороводы каждый вокруг своего персонального сферического супер-эго в вакууме. Если б не означенный выше и много раз уже по течению ревьюэ актёрствующий Алексей Валерьевич, наверное, и не смоглось бы вообще. Но ради него — можно. Хотя, и принципиальствовать тут нечего. Не ознакомится с подотчётным — тоже невелика образуется киноманского персонифицированного потеря. Штамп с гравировкой «Смотреть необязательно, но допустимо…» к итоговому заключению так сказать прилагается…