Джеймс Г. Робинсон. Отзывы на фильмы

Дэвид Кроненберг, как и другой Дэвид, тот что Линч, всегда в своём кинотворчестве был склонен к выразительной и до некоторой степени мучительной рефлексии собственного витального опыта, с неочевидным, порой излишне завуалированным чёрной вуалью фрейдизма, вуайеризмом фиксируя те или иные перипетии своей жизни, будто заново их проживая и фактически прожевывая в своём авторском кровавом колесе мутаций, как это было, к примеру, в «Выводке», в котором достопочтенный режиссёр в период развода с женой не без садистского удовольствия предпочел выставить всех женщин не в самом лучшем, мягко говоря, свете. Не меньшей глубоко личностной интонацией обладает и фильм Дэвида Кроненберга «Связанные насмерть» 1988 года, являющийся экранизацией бестселлера «Близнецы» американской писательницы Бари Вуд, датированном еще концом семидесятых годов и написанном ей в сотрудничестве с Джеком Гислендом. В этой картине, сюжет которой сводится к любовному треугольнику из братьев-близнецов и одной актрисы, Кроненберг через призму Мэнтлов в сущности сфрустрировал своё истинное отношение к кинематографу как таковому. Что раскованный Эллиот, что геморроидальный Беверли — это аверс и реверс одного человека, что находится по ту сторону камеры, и этот человек, с патологической увлеченностью творящий гомункулусов в своём сознании и сознании зрителей, обнажает самое себя, свою внутреннюю борьбу в миг, когда в ткань повествования врывается актриса Клэр. Её появление нарушает естественный ход вещей, запуская совершенно иной, новый, деструктивный и деконструктивный механизм реальности. Неспешный, монотонный, анемичный и коматозный нарратив, эта реальность авторского сна, взрывается сюрреалистическими вставками, стены обыденности рушатся и разлетаются на клочки синего бархата и красного шёлка, происходит тотальная корректировка привычной реальности. И в ней в авангард выдвигаются не братья Мэнтл, терзаемые любовью к одной и той же женщине, но сама женщина, актриса, которую в финале Кроненберг фактически низводит до монструозного состояния, выбрав в общем-то кинематографический путь не академиста, но эдакого экстремиста, анархиста и нигилиста от мира кино с откровенно куотермассовскими замашками; актёры для Кроненберга, как и человек вообще, лишь материал для исследований на молекулярном уровне, но чаще лишь как сырьё для экспериментов. Причём «Связанным насмерть» можно вменить некоторую атипичность режиссёрского подхода; борясь с академичностью тем и фабул, но полностью так и не выдавив из себя Хичкока, Кроненберг снял «Связанных насмерть» в духе большого стиля, расчетливо вплетая мотивы Буало и Нарсержака.

Очистившись от сугубо кинематографической мысли, «Связанные насмерть» являются фильмом, в котором отношения между близнецами есть отражением двойничества и двойственности. Что если на самом деле брат один, а второй — лишь плод его больного воображения из-за невозможности к нормальному сексуальному опыту? Что если все вплоть до финала кошмарный сон, отторгающий личность девиантного доппельгангера? Причём грани между условно добрым Беверли и условно злым Эллиотом режиссером размыты до илистого состояния; Кроненберг не привлекает в качестве аргументов религиозную диалектику, не допуская в кадр ничего святого. Холодный и отстранённый, остраненный внутренне и лощенно ограненный снаружи, израненный трещинами рефлексии и сомнений, мир братьев Мэнтл есть тотальным отражением философской борьбы телесного, плотского, и духовного, платонического, тем примечательнее, что братья — гинекологи, исследователи и врачеватели женского естества. Авторское же восприятие двойственности скорее материалистично, чем метафизично; финальным актом и сопутствующими ритуальными сценами в духе бедняги Алистера Кроули Кроненберг парадоксально отвергает дух в сторону торжества плоти, руша дуализм по заветам Томаса Гоббса и натуралистичного монизма, в ленте обретающего яркую визуальную оболочку с кровавым мясом.

Но в то же самое время «Связанные насмерть» это кино о невозможности познания мужчиной женщины. Привычный для режиссёра медицинский аспект в этой картине решен как эдакий сюрреалистический арт-дивертисмент, а не как зловещий богоборческий кошмар. Лишив своих героев белых халатов, по сути убрав как таковую чистоту, и обрядив в кроваво-красные с отливом балахоны, Кроненберг придаёт гинекологии чересчур символический оттенок познавания потаенного. Но при этом и от Эллиота, и от Беверли истинная тайна женщины ускользает, как и от самого режиссёра, напрочь отказавшегося от ранних представлений о Женском как дьяволическом в «Выводке» и «Бешеной». Триолистический психологический ребус, загаданный Кроненбергом, по идее решается или в постели, в духе Фрейда, или в Красной комнате операционной, в духе Линча. Но извращенную сексуальность Кроненберг скрадывает, а Красная комната становится дверью в подсознательное и бессознательное, где непостижимое знание вечного вопроса» Что хочет женщина» трещит по швам алогичностью и антропоморфностью. Разрывая кровоточащую пуповину собственной идентичности, ментальные братья, не сумев совладать и овладеть объектом вожделения, переступают грань дозволенного, сознательно взрастив в женщине монстра без единого следа какой бы то ни было человечности.

Мечта Тарантино о любви.

Смотреть «Настоящую любовь» стоит хотя бы для того, чтобы порадоваться веренице отличнейших актеров в эпизодических ролях. Такое насыщенное собрание талантов на сантиметр кинопленки встречается нечасто. Один Кристофер Уолкер, играющий итальянского мафиози, чего стоит. Старина Денис Хоппер в полицейской форме ничуть ему не уступает. Бред Питт в роли вечно обдолбанного тунеядца-соседа радует отсутствием всякого гламура и - еще не накатившей на него в 1993 году в полной мере - звездности. Вэл Килмер в качестве Элвиса Пресли почти неузнаваем, но ярок. Получивший непростительно мало экранного времени Гэри Олдман, как всегда органичен в любом образе, на сей раз он - психованный сутенер с дредами. Ну и, конечно же, играющие главных героев - Патриция Аркетт и Кристиан Слейтер. Этот дуэт сам по себе прекрасен.

Эта ранняя работа Тони Скотта наполнена динамикой и бунтарским духом. Свободой, любовью и молодостью. Опьяняет, честно говоря, так что о неизбежных небольших минусах и говорить не хочется. Вот и не буду. А скажу лишь, что кино не только энергичное и молодежное, но и очень Тарантиновское. Его почерк чувствуется не только в написанном им сценарии, но и в органичной режиссуре Скотта, в монтаже, музыке и самом духе фильма.

Мне лично кажется, что Квентин Тарантино написал сценарий своего собственного идеального романа, любви, о которой он сам мечтает. Не зря же похожая задумка проскальзывает во многих его картинах, начиная с 'Криминального чтива '. Помните парочку в начале ленты?

И ведь несмотря на непременные перестрелки, яркие и многочисленные пятна крови, жестокость и убийства, 'Настоящая любовь ' очень позитивное кино. Здесь с самого начала ясно, что будет хэппи энд и что любовь, коли она настоящая, (а вовсе не бабло) победит зло. И разве это не прекрасно?

- "Мы" были восемнадцать лет назад.
- Для меня это было два дня назад. Два дня, Джули.

Шикарный фильм! И пусть смотрела его в детстве десятки раз - все равно сейчас смотрела как в первый. Конечно, спецэффекты сейчас смотрятся чересчур шаблонно и немного коряво (хотя финальная сцена встречи с Макэндлессом вполне себе и сейчас со всеми этими сменами заднего фона), но сценарий и игра актеров ведь никуда не делись. Стандартный коктейль боевика 90-х - много экшена, много шуток, харизматичные герои. Хотя, если вдуматься, это стандартный коктейль любого боевика - и 90-х, и 2000-х, и 2010-х ))))
И фильм, конечно, делает Мик Джагер. Его Фасэндик с рублеными фразами, сурово стиснутыми губами и намеком на ухмылку в глазах... Обожаю его!

Если ты глотнешь этой воды, то считай, что я остался безработным.

Хотя и Эмилио Эстевес был в далеких девяностых одним из моих героев :-)

- Десять миллионов? Это много. Это слишком, слишком много.
- Ну не знаю. По-моему, не очень.

Ну и конечно, противостояние Ферлонга и Фасэндика - лучшее, что есть в фильме.

- Почему ты не убил меня, когда у тебя был шанс?
- Я целился в тебя, но они мешали.

А в конце бонусом шикарный саундтрек от "Скорпионз"!
Специально скачала фильм с дорожкой Гаврилова. Я кассету с его переводом засмотрела до дыр в свое время, и этот голос, говорящий именно эти фразы... как будто и не было этих двадцати лет. Хотя и на английском фильм тоже тоже хорошо пошел, кстати.