Faigenblum, David. Отзывы на фильмы c положительными оценками

Черная комедия из Канады, действие которой происходит на Аляске — уже явление необычное. Пол Барнелл, работник турбюро, для поправки финансовых дел (турбюро переживает не лучшие времена, а жена психически больна) выдает труп неизвестного за труп своего пропавшего без вести брата — чтобы получить страховку. Однако, на его голову обрушиваются бандиты, которым нужно предъявить покойника своему боссу и очень въедливый страховой агент с мерзким характером. А потом и «воскресший» братец, который не прочь получить долю от страховки.

Гэги с покойником — штамп черной комедии. Горе-похитителей, которые лезут на стену от своей жертвы, тоже можно увидеть много где — хотя бы в «Безжалостных людях» (1986). Оригинальность фильма проявляется в деталях. Например, в нем практически нет положительного героя. Пол не уверен до конца, что ему все-таки дороже — жена или кошелек, к тому же он весьма цинично распоряжается неопознанным трупом. Страховой агент — удивительно надоедливый и пронырливый тип со внешностью упыря. Бандиты — забавные и не такие уж злые, но все-таки бандиты. Все они вызывают определенную симпатию, но до конца согласиться с их действиями и мотивами нельзя.

Еще одна оригинальная черта фильма — это, конечно, место действия. Аляска добавляет не просто колорит, но и отдельные нюансы — неразвитую инфраструктуру, страшный холод, своеобразную атмосферу упадочного городка, затерянного в снегах.

Из актеров больше всего запомнился Вуди Харрельсон в роли Рэя — очень ярко сыграл полного отморозка. Говорят, он вообще часто играет злодеев, но до этого я его видел в более-менее положительных образах в «Добро пожаловать в Zомбиленд» и «Настоящем детективе». Холли Хантер сыграла миссис Барнелл по настоящему безумно. Джованни Рибизи, как я уже сказал, сыграл просто какого-то вампирического зануду, страхового вурдалака, упертого, что и осиновым колом не остановишь. Робин Уильямс… тут и говорить нечего. Жаль, что такого актера больше нет.

Итог: своеобразная, цинично-лиричная комедия, отчасти даже немного триллер. Честно говоря, основной посыл фильма весьма расплывчат, но просмотра он определенно достоин.

Среди воистину святой Троицы самых экранизируемых писателей классической английской литературы, включающей в себя Уильяма нашего Шекспира, Джейн Остин да Чарльза Диккенса, именно последнему, пожалуй, меньше всего везло на удачные, или хотя бы по-настоящему смотрибельные кинематографические воплощения его произведений, укоренившихся не только в британском, но и во всемирном этнокультурологическом пространстве, став частью той всеобъемлющей массы архетипов, на которых и стоит фундаментом все и вся как массовой культуры, склонной к перманентному гипоморфозу, так и культуры элитарной, почитаемой слепым большинством за снобистскую, хотя и, к счастью, напрочь лишенную шелухи любой нарочитой редукции и броской симплификации. Сюжеты книг Диккенса — преимущественно в своей превалирующей части — крайне слащавы, сентиментальны, мелодраматичны, однако и как литературный документ тогдашней исторической эпохи, срез социально-политического быта книги знаменитого британца более чем хороши, хотя и подчас излишне эвфемистичны, а иногда и вовсе в своей внутренней природе мистичны. И найти заветный ключик к пониманию и постижению творчества Диккенса из ныне существующих кинематографистов дано едва ли многим, если не никому, ибо Диккенс не терпит фальши.

Очередная, восемнадцатая по счету, экранизация одного из самых заметных романов Диккенса, «Большие надежды» 2012 года, вышедшая из-под легкого режиссерского пера Майка Ньюэлла, в фильмографии которого практически нереально вычленить единопотоковые тенденции ввиду чрезмерной эклектики и полижанровости, представляет из себя на выходе старательное и не более того, вероятно, даже чересчур, и с опасливым взглядом в сторону классической экранизации Дэвида Лина 1946 года, переложение этого культового романа. Отринув напрочь изощренные игры в постмодернизм, а потому вовсе отказавшись от всяческого нарочитого осовременивания нарратива, но при этом удивительно избежав любых самобытных режиссерских изысков, «Большие надежды» Ньюэлла производят скорее чисто утилитарное и удручающее впечатление, будто фильм был взрощен в чашке Петри, поскольку буквально все в этой ленте пронизано не искренностью и драматической искрометностью, а тотальной бездушностью, китчевой искусственностью и той вязкой мыльнооперной мелодраматичностью, главной целью которой всегда и во веки веков является искусная манипуляция зрителем, строго коммерческий расчет на возникновение бесконечного потока слез и сочувствий к несчастным героям. Однако на поверку сей расчет оборачивается тотальным просчетом, и фильм на выходе ровным счетом не вызывает ничего, кроме скуки да сплина. Ибо все в нем натужно, ирреально, блекло и как-то по-особенному пресно.

Впрочем, даже эти манипуляции чересчур примитивны, слишком прозрачны, чтобы быть проглоченными незаметно. Лента убийственна в своей прямолинейности, подчас переходящей в открытую декларативность, за которой нет ничего — лишь пустота и какая-то несусветная меланхолия, с которой невозможно справиться. В картине Ньюэлла отчего-то просто не нашлось достаточного места для серьезной драмы, для внутренних переломов, насыщенный коллизиями и перипетиями сюжет отутюжен и фактически уничтожен до основания, зато внешний антураж передан с той чрезмерной дотошностью, которая иногда успешно граничит с издевательским фетишизмом и фанатизмом. Это очень формалистский подход, который в отношении классических произведений, увы, губителен и опасен, ибо в погоне за изысканной формой можно просто утратить всю ценность содержания, которое должно быть первично, а не вторично. Фильм Ньюэлла, между тем, пошел по самой простой тропке. Внешний лоск при внутренней ничтожности, когда большая, великая драма становится незначительным происшествием, которому уделяется внимание поверхностно, без погружения в глубины и бездны, огромного наличия которых в романах и повестях Диккенса было бы глупо отрицать. Хрестоматийность самого произведения, увы, накладывает и на фильм свой четкий и невыводимый ничем отпечаток. Отпечаток полного зеро и несбывшихся больших надежд.

Несколько историй, которые вроде бы и никак не связаны, но все же их герои сталкиваются в следующих эпизодах. Не зря существует теория шести рукопожатий, доказывающая, что я с вами могу быть связана максимум через 5-6 знакомых.
Surprise! Вместе с мировыми звездами Хопкинсом, Лоу да и чего уж там - Бляйбтроем, снялся Владимир Вдовиченков. И - ура- не в роли брателлы в шапке-ушанке. Ниче, что его Сергей работает на рашен мафиозо, но зато он изображен неплохим человеком с переживаниями (жена уходит) и вообще тонко чувствующей натурой. А жена его уходит, то есть хочет уйти (в другой истории) к боссу-дантисту-мусульманину (во, завернули), который ходит советоваться по этому поводу то к психологу, то к имаму.
Но поскольку меня в этом фильме интересовал Джуд Лоу и смотрела я, собственно, изначально ради него - то вот Джуд сыграл там невнятного менеджера, тихоню, пытающегося снять славянскую девицу на ночь. История с девицей та еще, забавная, и кончилась она довольно забавно, но не для всех. Вывод - никогда не знаешь, на кого нарвешься, на любой крутой план найдется форс-мажор (назовем это так).
Самая жутковатая, но не без жизненного юмора, история про насильника, выпущенного из тюрьмы в реабилитационный центр, и о том, как он застрял в аэропорту с девицей, которая домогалась его весь вечер.
В итоге получился винегрет из мелодрамы, драмы, криминала и черной комедии.

Этот фильм - не первая просмотренная экранизация романа Диккенса, поэтому не сравнивать не получится. Уже с самого начала фильма появилось ощущение, что эта версия лучше, чем фильм с Йоаном Гриффитом в роли Пипа. Хотя бы потому, что современнее. Но слабее чем экранизация с Дугласом Бутом, которая значительно выигрывает из-за формата мини-сериала. Все таки, как ни крути, а втиснуть классический роман в жесткие рамки фильма без потерь сложно. Сильнее всего сокращение отразилось на темпе фильма - мне он показался слишком быстрым. Кадры, сцены, события мелькали словно на ускоренной перемотке - еле успевала галочки ставить, отмечая важнейшие вехи сюжета. Было ощущение, что персонажи носятся по сцене как угорелые, даже если они были неподвижны в кадре. Что сказывалось на выделенном для них экранном времени. Мэгвич и мисс Хэвишем в исполнении Файнса и Хелены Бонем-Картер получились даже не второстепенными, а эпизодическими персонажами.Развернуться им было явно негде. В результате Файнс больше всего запомнился поеданием пирога аки дикий зверь, а Хелена возгоранием от свечи. Причем Файнс выглядел ухоженным даже сквозь слой грязи, А получившая значительные ожоги лица и рук (на редкость неаппетитная сцена), героиня Бонем-Картер осталась в нетронутом огнем платье. Из асбеста оно у нее было что ли? Ирвин , конечно больше похож на кузнеца, чем Бут, но большую часть времени вызывал негативные эмоции. Что видимо говорит о хорошем выживании в роль, потому что при объективном анализе выходит, что все негодование относится именно к персонажу. А вот Холлидей Грейнджер для меня - лучшая Эстелла. Потому что видно, что бы она не делала, себя она ранит сильнее всего.

В результате большая часть фильма для меня была потеряна из-за высокого темпа и мельтешения лиц. Но в целом впечатления положительные. Хотя не пересматривать, не рекомендовать фильм к просмотру не хочется.