Cлащавое дерьмо.
На самом деле поднимаемый в фильме вопрос выбора предельно нелеп:
a) Любой ответ на него будет неверен: сидя на диване, можно сколько угодно играть в моралфага и продумывать каждый свой шаг, но стоит оказаться в подобной ситуации, и принимать решение за сотые доли секунд, как будешь действовать на автопилоте и, возможно, повторишь подвиг главного героя, хотя до этого громогласно истерил о слезинке ребёнка;
b) Если подумать, то любое решение, о котором предлагается тут спорить зрителям, привело бы к одному концу: ребёнку с его слезинками так или иначе были бы кранты. Вот только, случись другой вариант, вместо истерик о слезинке ребёнка аудитория сыпала бы проклятия папашке — чудаку не с той буквы алфавита, погубившего и себя, и ребёнка, и пассажиров.
По крайней мере, папашке надо отдать должное: он выбрал меньшее из двух зол. Но, с другой стороны, причиной этого выбора послужила его же собственная халатность. В нормальной ситуации ни от него, ни от пассажиров не требовалось ни особой нравственности, ни особой безнравственности: просто они должны…
Читать дальше
Cлащавое дерьмо.
На самом деле поднимаемый в фильме вопрос выбора предельно нелеп:
a) Любой ответ на него будет неверен: сидя на диване, можно сколько угодно играть в моралфага и продумывать каждый свой шаг, но стоит оказаться в подобной ситуации, и принимать решение за сотые доли секунд, как будешь действовать на автопилоте и, возможно, повторишь подвиг главного героя, хотя до этого громогласно истерил о слезинке ребёнка;
b) Если подумать, то любое решение, о котором предлагается тут спорить зрителям, привело бы к одному концу: ребёнку с его слезинками так или иначе были бы кранты. Вот только, случись другой вариант, вместо истерик о слезинке ребёнка аудитория сыпала бы проклятия папашке — чудаку не с той буквы алфавита, погубившего и себя, и ребёнка, и пассажиров.
По крайней мере, папашке надо отдать должное: он выбрал меньшее из двух зол. Но, с другой стороны, причиной этого выбора послужила его же собственная халатность. В нормальной ситуации ни от него, ни от пассажиров не требовалось ни особой нравственности, ни особой безнравственности: просто они должны были заплатить за проезд, а он — сделать так, чтобы они благополучно добрались из пункта А в пункт В. Ах, пассажиры, свиньи, не заметили драмы? Ну так скажите мне, люди добрые, хоть раз ощутившие прелесть общественного транспорта: вас самих-то сильно волнуют проблемы водителя пазика или там машиниста? Так вот, если вас не волнует, то вы — парад озлобленных уродов, не стоящих не только слезинки ребёнка, но и самой возможности добраться до пункта назначения. И по совместительству дебилы и нарики. Во всяком случае, к таким выводам пытается подвести зрителя режиссёр, что особенно хорошо видно в укороченном варианте фильма.
Был ли ангелом главный герой? Не похоже. Скорее всего, обычным человеком, каких много. Любил ли сына? Не ясно. С одной стороны, вроде бы носил на руках и не отказывал в горячем шоколаде. С другой — любые мало-мальски любящие родители всё же заботятся о безопасности собственного ребёнка. А когда сын, сломя голову, носится по путям, а отец стоит тут же и тупо чешет себе задницу, невольно начинаешь сомневаться. Они бы ещё на сортировке вагонов в жмурки поиграли, один с ещё не сформировавшимся мозгом, другой — с уже размягчившимся, чес слово. Да и вообще детям не надо бы в таких местах находиться: и сами целее будут, и взрослым проблем не создадут.
Был ли смысл в спасении? Был. Но зачем доказывать это вылечившейся, как по мановению волшебной палочки наркоманкой? Может, тот факт, что поезд нормально проехал, сам по себе хорош?
1 из 10