Жан-Луи Ливи. Отзывы на фильмы

Весь фильм я ждала, что вот сейчас всё развернется и будет показано с другой стороны, например, глазами дочери главного героя. Хотелось чего-то адекватного, чтобы собрать всё происходящее в какое-то стройное представление. Но именно потому, что этого так и не произошло, фильм действительно меня зацепил, до самого финала держал в напряжении.
Можно сколько угодно дискутировать о том, что там было на самом деле, а что – только искаженное восприятие слабеющего мозга, но на мой взгляд, смысл фильма совсем не в этом. И точно уж не в том, какую роль/выгоду из всего этого хотели получить остальные персонажи (дочь и ее муж). Смысл в том, чтобы попытаться показать жизнь пожилого человека в состоянии, когда восприятие меняется настолько, что невозможно быть уверенным ни в чем, что происходит вокруг. Насколько это может быть разрушающим, такая цепная реакция. И чем дальше, тем разрушительнее влияние всего этого на психику.
Смотрела я на Хопкинса в этом фильме, и такая у меня мысль неотступная весь фильм вертелась: понятно, он актер превосходнейший, но в этом фильме как будто ничего особенно же не делает… Правда ли эта его роль достойна Оскара именно за исполнение, а не за его общие заслуги. Но когда я задумывалась и начинала анализировать, то приходила к тому, что он настолько естественен в этой роли, как будто это именно он сам и есть, с этими причудами сознания. И именно эта естественность и есть великое мастерство!

Для меня было жутковато такое смотреть еще и потому, что в это же время читала книгу «Дневник памяти», где героиня страдала болезнью Альцгеймера.

Джордж Райли, театральный актёр отнюдь не среднего пошиба, умирает и жить ему осталось, при самом хорошем развитии событий, всего лишь три месяца. Узнав столь горестную весть, трое возлюбленных Райли, трое непрофессиональных актрис Тамара, Моника и Катрин решают устроить прощальный спектакль для Джорджа, но в ходе репетиций всплывают, как это обычно случается, все старые обиды. Грядущая неизбежная смерть Райли становится таким же поводом для сплетен и домыслов, как и вся его жизнь в то время, как сам виновник торжества упрямо не показывается из-за кулис.
Ален Рене всегда был апологетом театральных условностей в кинематографе, живую стихию которого он, впрочем, сильно изменил на излете бунтарских шестидесятых, принадлежа, как и многие тогда, к представителям Новой волны, смывшей бурным штормом все старое и заплесневелое в искусстве. Большинство фильмов Рене, в особенности знаменитые "В прошлом году в Мариенбаде", " Хиросима, моя любовь", "Провидение", существуют в декорациях псевдореальности или же герои замкнуты в пределах декораций к реальности, дополняющих, укрупняющих или, что чаще всего, оттеняющих/отменяющих её, делающей периферийной, прошитой тонкими шелковыми стежками мистичности, экзистенциалистской кошмарности даже в тех фильмах Рене, где политическая тональность звучала остро, на грани памфлета. Рано или поздно, но театр как основное место действия, как главный фильмический космос, а не в рамках переведенных на язык кино приёмов, как, к примеру, в "Мелодраме" или риветтовской по настроению и убийственному хронометражу "Курить/Не курить", должен был появиться в фильмографии Алена Рене, и произошло это волей свыше в его последнем прижизненном фильме, "Любить, пить и петь" 2014 года, третьем обращении Алена Рене к абсурдистско-гротескной драматургии британца Алана Эйкборна. Не чуждавшийся, как и сам Ален Рене, экспериментов с формой, с нарративом, с тканью повествования, Эйкборн в своей пьесе "Жизнь Райли" предложил в сущности поэму без главного героя, давая понять кто же такой этот Райли через призму его окружения. Алена Рене пьеса зацепила своей куртуазной лёгкостью и той недосказанностью, когда каждая деталь и диалог важны на уровне апокалиптическом. Рене-формалист в "Любить, пить и петь" соседствует с Рене-экзистенциалистом, а за неброским на первый взгляд содержанием картины, снятой минималистично, интимно даже, таится привычный набор философических и умозрительных авторских постоянных при явной перемене его слагаемых с середины торжества буржуазии восьмидесятничества, как от сомнамбулическое единение любви и смерти, торжество настоящего искусства и смешение снов и реальности.
Увы, "Любить, пить и петь" совершенно невозможно расценивать как фильм-завещание великого француза, точно так же, как нельзя считать бенефис Джорджа Райли его театральной победой, поскольку виновника торжества зрителю не дано увидеть. Он остаётся инкогнито, и можно в принципе увидеть, что под образом Джорджа Райли Рене подразумевал себя на девятом десятке лет, уставшем от кино и всей этой закулисной мишуры Творцом, предчувствующем и готовящемся к вечному возвращению, но никак не к покою. Удел великих не умирать, а ускользать, оставаясь тенью среди живых, напоминанием о собственном величии. И "Любить, пить и петь" становится фильмом о ничтожном окружении уставшего в сущности от бытийности актёре, окружении, которое тщетно считает себя причастным к его таланту. Но кем они станут после Райли?
Любить, пить и петь является также жизненной аксиомой всех без исключения героев фильма, замкнутых на собственных удовольствиях. Любить...Но что значит это самое "любить" для стервозной Тамары, нервозной Катрин и серьёзной Моники? В сущности не так уж много, поскольку для каждой из трёх женщин Райли был не субъектом, а объектом, лёгкой добычей для достижения своих узкомеркантильных интересов на пути к театральному пьедесталу. Мнимая любовь, мнимая забота... Это так по женски и так по актерски притворяться, играть, убеждать себя в истинности и искренности чувств, по сотне раз на дню меняя маски. Любовь это театр, по Алену Рене.
Пить...А что остаётся в жизни, когда вскрыты старые раны, подняты со дна древние обиды, а гнев подступает давящим комком к горлу? Пить, утопая в слезах, пить, дабы забыть и забыться. Балаганное, выстроенное рапидными эскападами веселье для Рене становится воплощением истинного абсурда, пить и петь зарифмовывается в эскапистский бег от реальности, в привычный авторский мир химер и миражей, туда, где и пребывает в сладостном неведении загадочный Джордж Райли. Но реален ли он вообще? Давние творческие соратники, Рене и Эйкборн, все равно предпочтут многоточие и недосказанность, ведь жизнь Райли, как и его смерть, остались в сумеречной зоне. И своим последним фильмом Ален Рене не подвел итог своей карьеры и жизни просто потому, что он сам никогда и не верил в неизбежность краха, ведь все в этом мире повторяется. А нам лишь остаётся любить, пить и петь, и ничего больше. И не быть такими ничтожными, как люди возле Джорджа Райли, опрометчиво считавшие, что это они сделали его, случайно забыв, что без него им грош цена, за который не купишь и бокал наидешевейшего французского вина.

На первый взгляд кажется, что «Вы ещё ничего не видели» и «Любить, пить и петь» Алена Рене тождественны друг другу. Это один слог, одна рифма, одно существительное — театр, за кулисы которого предлагает заглянуть главный после Годара революционер кинематографа, театра, на подмостках которого разыграется вечная история любви и смерти, расхожий сюжет об Орфее и Эвридике. В сущности на поверхности общего между этими фильмами одного режиссёра, ставшими экранизациями пьес, немало: в обеих произведениях, жанрово смешивающих комедию и драму, главный герой или умирает, или уже умер, основную драматургию обеспечивают герои второго плана, действие клаустрофобически оказывается замкнутым в пределах условного театра, а простота изложения кажется дико обманчивой, фиктивно неизобретательной. Да и итог обеих картин вроде бы рифмуется в канон «театр=жизнь».

Но если» Любить, пить и петь» напрочь отвергал привычные для Алена Рене игры с реальностью, то эта картина, использующая мотивы двух пьес Жана Ануя, «Эвридики» и «Дорогого Антуана» при всей фабульной незатейливости и некоей стилистической неброскости, уравновешенной парочкой эффектных синефильских книксенов в сторону Хичкока, Ромера и Клузо, напоминает того самого концентрированного Рене, которому претит транслировать сугубо реалистические идеи, и которому важно все метафорическое, метафизическое, мистическое или надреалистическое. Что удивительно, «Вы ещё ничего не видели» при всей своей драматичности полно непривычной для постановщика иронии или даже самоиронии, ведь якобы скончавшийся Антуан так подозрительно схож на самого Рене, чье жизнь и творчество полны были мистификаций, философий и умозрительных конструкций в его собственной киновселенной, в которую много позже подселились и Линч, и Кубрик и кое-кто масштабом персоналий поменьше. Да и даже само обращение режиссёра к трагической любви Орфея и Эвридики не кажется просто случайностью, ибо нетрудно увидеть эдакого ерничанья выдающегося француза над теми, кто предпочел прочитать ouvre Мариенбад как переложение того мифа на язык кинематографических образов абстрактно-сюрреалистического плана. Это толстый намёк и на главный фильм режиссёра в его карьере, и в то же время то самое потакание желанию слепого большинства, учитывая сколь много снял Рене в лёгком жанре после 1986 года.

Впрочем, «Вы ещё ничего не видели» является фильмом, в котором реальность множится натрое, а актёры и их персонажи меняются местами, причём финал картины искусно рифмуется с её началом. Экспозиция ленты крайне кинематографична, режиссёр с лёгкостью насыщает повествование множеством героев, давая им емкие и меткие характеристики. Это не тотальные метафоры надвселенского Мариенбада и не карикатуры Эйкборна. Довольно скоро реальность кинематографическая сменится театральной условностью, которая овладеет всеми без исключения, их роли корнями срастаются с их личностями, и вот уже фильм обретает реальность мифа, который происходит у нас перед глазами. В этой реальности, сотканной из такого триединства, за которым последует Любовь, Смерть, Искусство, Ален Рене обнаруживает для себя, что Эвридика вместо вечной любви предпочитает Смерть, вместо жизни тотальное бегство от неё, эскапизм от всего, что связывает её с прошлым и настоящим, а Искусство не всегда способно даровать бессмертие тем, кто даже любви ещё не заслужил. А потому Антуан, он же сам Рене, снова предпочитает правде обман, игру, правила в которой он написал сам, как и в кинематографе и в театре, который в сущности и есть тем средоточием творческого вдохновения и бессмертия. Обманув своих актёров, Антуан так или иначе, но обманул самого себя, превзошёл всех своей игрой на публику, вовлекая её все больше и больше в мир своих химер. Орфеем и Эвридикой Жан Ануй утвердил свою незыблемую гениальность, этой же пьесой Ален Рене решил завершить свой осознанный кинематографический бег, после которого будет лишь укутанная вуалью абсолютной скрытности Жизнь Райли.

Боялась браться за этот фильм - слишком свяжи воспоминания о том, как это тяжело. Видеть, что близкий человек уходит, теряется где-то в чертогах своей памяти, и ничего не мочь сделать. Но "Отец" - он больше со стороны самого человека, теряющего связь с реальностью, нежели со стороны его близких. Хотя и свою роль Оливия Колдман исполнила блестяще. Собственно, на мой взгляд, здесь все всё сделали блестяще. И операторская работа, и подбор музыки и, конечно, игра актеров. Хопкинс... Что тут можно сказать, он до ужаса органичен оказался в этой роли. В роли старика, привыкшего к самостоятельному одиночеству, не понимающему и недовольному попытками дочери подселить к нему каких-то помощниц. Считающего даже, что родная дочь хочет выжить его в дом престарелых и захапать квартирку в центре Лондона. (И это еще один круг ада для родственников, эти версии бывают озвучены до того внятно, четко и убедительно). Вот только привычный мир вокруг начинает странно искажаться. Украденные часы обнаруживаются под ванной. Муж дочери обнаруживается в квартире, хотя она давно разошлась с ним и вообще собиралась в Париж. Или никого не было? Но куда тогда пропал этот мужчина, забравший у Энн пакет с курицей, чтобы отнести его на кухню. Есть такое расхожее выражение "глаза подводят", подразумевающее ухудшающееся зрение. Но это не самое страшное, страшнее, когда подводит разум, когда нельзя быть уверенным в реальности того, что ты видишь вот сейчас, в эту самую секунду. Когда ты понимаешь, что теряешь память, что твоя личность, ты сам, то, чем ты стал на этой земле, рассыпается на песчинки, и этот процесс невозможно остановить.

С меня будто... С меня будто опали все листья. Мои ветви, ветер и дождь. Я больше ничего не понимаю.

Драматическая фабула фильма показана полноценно в грустных, неостановимых процессах старения и даже не хочется что-то добавлять или рассматривать в этой полноте, стоит отметить другое в равной значимости. Фильм получился высококлассным благодаря всем  его составляющим. Актёрская игра отменная и я полностью согласен с кандидатурами на приз - великолепные Энтони Хопкинс и Оливия Колман. Несмотря на то что фильм можно назвать разговорным, мне очень понравились все декорации, цвет, работа оператора, монтаж и последовательность сцен и музыкальное оформление. В глаза так и кидается высокое качество каждой детали из этой жизненной истории где всё так сложно... Ушла молодость, старость пришла и всё так путанно становится, всё сбивчиво и чувствуется подвох, в придачу прогресс болезни путает события, забывает лица, вызывает панику и беспомощность, наносит обиды от окружающих и заставляет отвечать им тем же и всё это в итоге формирует страх. Ещё присутствует ответвление о трагедии из прошлого. Всё хорошо в этом фильме про закат жизни, надеюсь он получит как можно больше наград, потому что считаю он резонирует на фоне многих бесполезных номинантов, а тут есть и история пусть и без каких-то новых вопросов, но и говорить о таком важно. Тут есть качественная планировка проекта, тут есть памятные актёрские роли и точные интересные диалоги = в совокупности получилась отличная работа.

Итак. Перед нами разворачивается очередная семейная драма. С одной стороны, немолодой мужчина, простой рабочий, обремененный семьей с малолетним сыном, симпатичной, но апатичной женой, а также пожилым отцом, за которым требуется уход. С другой, молодая учительница, устроившаяся на очередную временную работу, необремененная ничем, кроме собственных тараканов в голове и матерью, нудящей в телефонную трубку. Во французской романтической истории они обязательно встречаются. За чем мы, собственно, и наблюдаем.

Я не скажу, что фильм мне совсем не понравился. Хотелось оказаться в этом небольшом провинциальном городке, обдуваемом теплыми ветрами. Но, пожалуй, это не те эмоции, которые должна вызывать любовная история. Было скучновато наблюдать за развитием отношения героев, не было сочувствия и желания сопереживать. Ни ему, ни ей, ни его жене, которая как будто догадывалась, но при это была такой отстраненной, что даже хотелось, чтобы произошла какая-то встряска в ее жизни. Все было настолько буднично, настолько предсказуемо.

Слабые мужчины. Много обещаний. Заверения в вечной любви. А потом включаются верхние полушария и происходит осмысление ситуации.

Наивные женщины. Верящие в хорошее и в чудеса. До последнего момента не оставляющие надежду. Влюбленные и от этого еще более расстроенные. Мне кажется, что она сразу подозревала, чем все закончится. Тогда для чего все это стоило начинать? Порыв? Развлечение? Средство от одиночества?

Вердикт - для любителей медитативной любви. Когда хочется спокойствия и медленного развития сюжета.

Смотрелось в рамках ТТТ и Спасателей фильмов.
За совет благодарю goldbrick