DiNardi, Gerard. Отзывы на фильмы c нейтральными оценками

При упоминании такого ныне вышедшего в тираж жанра, как эротический или мелодраматический триллер, первые киноассоциации для большинства подкованных на праздниках кинематографической плоти зрителей будут самыми верными ввиду того, что история этого жанра была крайне успешной, но в то же время и скоропостижной. «Роковое влечение» и отчасти припочковавшийся к нему «Основной инстинкт»(несмотря на всю эротику, тот памятный фильм Верховена был все-таки о другом, чем просто о плотском нацизме и власти женщин), не говоря уже о всяких «Разоблачениях», «Дурных влияниях» и «Цветах ночи», выковали из первооснов семейно-бытовой триллер как таковой, все драматургические коллизии в котором сводятся или к высвободившемся на волю звериному эротизму, за которым следует жестокая расплата, или к сакраментальному реализму, подводящему на выходе жирную красную моралистскую черту над заплесневевшей мыслью о том, что все семьи счастливы одинаково, но каждая семья несчастлива по-своему. Взлет этого жанра легко объяснить желанием потешить горячим, но не чрезмерно запретным ту благопристойную публику, не желающую в реальности нарушать уютные пределы собственной семейной кормушки, обольстить ее красивым пороком, с тем намерением, что бы за определенный порог его не заходить. В большинстве случаев старые-добрые эротические триллеры были не более чем тривиальной басней с моралью, что все мужики сво…, а бабы — су…, но после всех сексуальных приключений оные все равно заслуживают права на исправление и прощение. Иногда даже кровавой ценой. В ХХI век постмодернизма и извращения всего чего угодно не только Богу, но и Сатане, жанр потихоньку канул в Лету, и любые попытки воскресить жанр, даже в сугубо эстетском виде, как это проделал Брайан Де Пальма в пастишеобразной «Страсти», к примеру, оборачивались полным и справедливым провалом. На место томной эротике со страстями сугубо бытового плана пришел гиперреализм, гипернатурализм и гипермачизм. Реальность стала отливать изумрудами избыточности, морализаторство стало навязчивым, а эротика — склизко-порнографичной.

«Парень по соседству» Роба Коэна кажется картиной, начисто вырванной из современного кинематографического контекста, будучи очень архаичным и лишенным любых признаков режиссерской индивидуальности творением, которое мало того, что принадлежит к самой устаревшей жанровой форме, не внося в нее никаких существенных поправок, так и оправдывает ее едва-едва. Для небезызвестного Роба Коэна, успевшего засветиться во многих жанрах, достигнув не всегда в них ощутимых успехов, «Парень по соседству» является не более чем амбициозной попыткой исправиться после удручающего провала «Я, Алекс Кросс», однако на поверку эта попытка становится самой зверской из всех существующих пыток ввиду того, что обращение Коэна к неизведанному для него жанру оборачивается тотальным неумением выдать пускай и предсказуемый, но все-таки привлекательный эротический триллер. Но сами законы жанра изначально сковывают все нехитрое художественное пространство фильма с его усредненными стереотипными домами в лакированном американском пригороде, с его, как на подбор, идеальными обитателями, сверкающими белозубым акульим оскалом, с его махровыми лужайками неестественно зеленого цвета. Яркий фасад, за которым, вполне традиционно, таятся неземные страсти-мордасти.

Отсутствие какого бы то ни было стержня реальности в картине компенсировано присутствием в ней же в громоздящемся количестве густой патоки фальши. Вместо обычных людей, коими были тот же Дэн Галлахер и Алекс Форрест, у Роба Коэна в «Парне по соседству» ожившие манекены, действующие схематично, запрограммированно, говорящие головы без явных мотивов, кроме как разогреть свою постель да утолить на первых порах нереализованную жажду риска. В этом искусственном, нарочито красивом мире, населенном лишь привлекательными псевдогероями, не может быть ничего неожиданного, и даже пылкий возлюбленный-тире-маньяк со сдвигом на всю фазу не может изменить что-либо в пользу большей реалистичности. Внутренняя трансформация из горячего любовника в жестокого сталкера лишена надрыва, ломки, а жертва лишена напрочь приземленности и обыкновенности. Не мудрствуя лукаво, «Парень по соседству», лишь переставив пару слагаемых и низведя все конфликты до противостояния полов, при том, что лента предлагает массу тем, где приницпиально можно разгуляться вдоволь(а это и проходящие пунктиром отношения между зрелой женщиной и парнем с не обсохшим на губах молоком — в той же «Моей госпоже» все было тонко и изящно, а в «Парне по соседству» тупо-топорно; и тема согласия на жестокость со стороны женщины, не говоря уже об одиночестве как главном виновнике всех бед современных мадам предбальзаковского возраста, падких на молодое, но опасное тело), не истеря при этом столь прямолинейной клишированностью, переписывает заново «Роковое влечение», будучи при этом невнятным, предсказуемым и крайне ленивым с точки зрения режиссерского исполнения творением, сводящем все к тому же привычному — все мужики — полные сво…, но иногда с ними хочется поиграть, что и проделала главная героиня со своим милым другом по соседству, став заложницей собственной похоти и глупости. Будучи так или иначе эдаким слишком наивным сюжетом из безымянной мыльной оперы, срывающейся в финале на фальцет с фанерой, а весь драматизм превращая в силлогизм и абсурдизм. Но только вот все без исключения мыльные пузыри имеют дурную привычку лопаться, заодно портя воздух вокруг своей сферической пустотой и простотой.

Идея этого фильма, при всей своей «незатертости» выглядит излишне надуманной. Да, мысль о том, что человеку нужно выпустить свой гнев один раз в году – она, в общем-то, особой популярностью не отличается. Хотя при этом идея о «законодательно закрепленном насилии» была много где. Но к трактовке идеи «судная ночь», возникает куча вопросов, чисто практического характера к этой «ночи». Она выглядит совершенно нелогичной с точки зрения психологии, социологии и прочим гуманитарным наукам. Возникают философские вопросы вроде «порождает ли насилие насилие» или как быть с правилом «око за око». Опять же – юридические проблемы с этим законом.

Своей непродуманностью подобных деталей этот фильм больше похож на притчу. В подобном жанре вся житейская логика приносится в жертву мыслям автора или доводится до какого-то полного абсурда. Но для притчи в этом фильме нет никаких особых откровений. Никаких интересных мыслей, заслуживающих внимания или неожиданных для зрителя выводов. Все мысли, которые нам тут сообщают слишком унылы, избиты и неоригинальны – жизни всех людей важны, убивать людей плохо, нужно быть добрым, даже если все вокруг злые или равнодушные. И так далее.

Тогда, быть может, этот фильм сняли ради каких-то особых боевых сцен? Зрелищных и эффектных кадров? Это тоже может быть, зачем логика в зрелище – Майкл Бей легко подтвердит это утверждение. Или, например, фильм «Рейд». Тоже куча провалов в логике, но зато драки неплохие. И опять же – нет, ничего интересного в этом фильме. Все больше какие-то перестрелки и рукопашные схватки в темноте. Похоже, единственное, для чего сняли этот фильм – просто ради того, чтобы поведать зрителям ужасную идею – «представьте, что в Америке разрешили убивать». А? Какая идея! Представили? Ну, вот и, в общем-то, все. Больше ничего интересного.

По мнению создателей, подобный подход к социологии понизит безработицу, увеличит прибыль и значительно понизит преступность. Каким образом все это произойдет – никто не говорит, просто поверьте на слово. И в самом сюжете тоже полно провалов и дыр. Вроде попытки убить отца любимой девушки у нее на глазах. Конечно, это же только прибавит очков в её глазах. За годы проведения этой ночи, богатые так и не сообразили, что железных ставень на окнах и камер по периметру дома – недостаточно. В фильме «Комната паники», который происходит в реальном мире, где нет ежегодного дня убийств, защита куда надежнее.

Ну и естественно, идиотизм поведения героев. Они разделяются, вместо того, чтобы забаррикадироваться всем вместе в одной комнате. Они кричат и привлекают к себе внимание вместо того, чтобы прятаться. Ну и финальный поворот с соседями – он вообще просчитывается буквально с первых кадров. Особенно, после того, как они чуть ли не в открытую «шутят» про доходы семьи за их счет. Насколько нужно не разбираться в людях, чтобы не заметить этого отношения? Подобных дурацких поступков здесь огромное количество. И они ничем не оправданы, кроме глупости сценария.

Поэтому получается, что единственное, для чего был снят этот фильм – показать зрителям, что вот такая вот штука может быть – судная ночь. Больше ничего в этом фильме нет. Никакой оригинальной морали, не интересных перестрелок. Даже для триллера получается слабовато – вроде бы идея о том, что люди заперты в доме, пока снаружи ходят толпы убийц, тянет на подобный жанр. Правда существует куча фильмов, где это реализовано куда более оригинально и интересно. И во многих из них подобные идеи выглядят куда более логично. И с куда более резкими поворотами сюжета и интересными деталями.

Существует мысль, с которой я, в общем-то, согласен. Она гласит, что идея не стоит ничего, важна реализация. Этот фильм лишь подтверждает эту мысль, его смело можно использовать его в качестве иллюстративного материала. И это, к вопросу упущенных возможностей. Впрочем, как фильм на заднем плане – это вполне неплохой фильм.