Schotte, Tristan. Отзывы на фильмы

В результате инсульта режиссер независимого кино Мод оказалась в крайне затруднительном положении, став по сути заложницей слабости и немощи собственного тела, в котором все еще горит страстный пожар сексуальных страстей и телесных желаний. В один прекрасный момент жизни ей, вначале на экране ТВ, а потом и вживую, встречается брутальный мачо с криминальным прошлым Вилько, который становится для Мод одержимостью, слепым роковым влечением и вдохновением одновременно.

С наступлением нового тысячелетия в карьере главной радикальной феминистки всего современного французского кинематографа и верной ученицы итальянского мэтра Бернардо Бертолуччи, писательницы-интеллектуалки, сценаристки, актрисы и режиссера Катрин Брейя наступил не кризис идей и творческой стагнации, а период зрелости, если брать отчет от фактически синефильско-автобиографических «Интимных сцен», в которых главный фрейдистский вопрос с корреляцией от Брейя был заменен ироническими размышлениями о реалистичности муляжа фаллоса в отдельно взятом условном фильме, и завершая вписанной в историко-литературный контекст в духе Анн Голон «Тайной любовницей», пронизанной лесбийским континуумом и безболезненной дефлорацией.

Пережив инсульт и встречу с аферистом Роканкуртом, Катрин Брейя практически на три года выпала из кинематографического зора критиков и зрителей, но в 2013 году на международных кинофестивалях в Торонто, Париже, Варшаве и Белграде был представлен последний по счету фильм некогда главной французской скандалистки под названием «Злоупотребление слабостью», в котором Брейя, возродившись как феникс, кардинально ушла от своих прежних шокирующих выходок, сняв на сей раз к тому же историю не о женщине даже(хотя без женщин во французском кино в целом и у Брейя — в частности никак не обойтись), а о мужчине, попавшем в сети нетипичной роковой соблазнительницы. Довлеющее личное, частное, спекулирующее и фрустрирующее, вскоре подменяется общим; авторская исповедь, рефлексия обрастает новыми гранями, и болезнь любви эдак по-французски зарифмовывается с болезнью кинематографом.

Первоначально фильм несколько сбивает с толку, представляя для зрителей чуть ли не историю волка и невинной овечки, порочного мужчины и невинной женщины, которой пользуются как в финансовом, так и в сексуальном смысле, шокирующую драму об инвалидке и моральном уроде, надевшем маску благочестия во имя своих непристойных целей. Но фактически Катрин Брейя приготовила для зрителей не очередной приговор альфа-самцам и альфонсам, не психологическую драму с автобиографическим началом и витиеватым концом(хотя нотки автобиографичности в картине слишком прозрачны и очевидны, чтобы быть просто проигнорированы, хотя и чрезмерно акцентировать на них внимание не стоит ввиду многополярности ленты), не драму человеческой аддикции и сексуального шантажа.

Фильм «Злоупотребление слабостью», выдержанный в теплых пастельных тонах, являет собой мощную, но по-французски изящную драму не о чудовищной власти мужчин над женщинами, а о власти женщин над мужчинами и смотрит Катрин Брейя на женщин в картине через изобличительное увеличительное стекло, через призму главной героини актрисы Изабель Юппер по имени Мод. Мод в блистательном исполнении мадемуазель Юппер, которая, вероятно, впервые после эпатажного антибуржуазного памфлета «Пианистки» Ханеке и натуралистично-девиантной инвективы «Моей матери» Оноре предстает в крайне неоднозначном, но очень элегантном образе независимой кинематографистки, являет собой пример ловкой манипуляторши собственными чувствами, эмоциями и инстинктами, которая сумела обольстить понравившегося ей мужчину самыми привлекательными женскими чертами — слабостью и беззащитностью. Коварный негодяй Вилько в исполнении известного французского композитора и певца Кул Шена, этот брутальный наглый мачо, становится жертвой искусной игры Мод, которая, несмотря на тело, пораженное недугом, остается сексуальной и гипнотизирующе-привлекательной. Да, ее героиня подкармливает свою жертву финансами, да, она фактически решает за Вилько кем ему быть и какова его роль не только в ее фильме, но и в жизни. И по сути реально слабым является совсем не Мод, а герой Кул Шена, моральной немощью которого она пользуется на всю катушку,

За маской слабой беззащитной и беспомощной женщины кроется настоящая паучиха, которая плетет для своего любовника роскошную паутину, сооружает золотую клетку, а Вилько, в котором коварства оказывается куда как меньше, чем сострадания, попадается. Но парадоксально в картине слабостью злоупотребляют все: и Мод, манипулирующая окружающими, и Вилько, поддающийся этой игре и симуляции, и общество, их окружающее. Порочный круг человеческой слабости замкнулся, героев притянуло друг к другу как магнитом. Но найдется ли у них силы для нового этапа в своей жизни, силы для полного освобождения друг от друга, и не станет ли тогда злоупотребление слабостью злоупотреблением силы?!