Отзывы на фильмы Тимоти Иннеса

…азбука тщеславия и дистопия тошнотворности…

…Британия, период между концом XVII-ого и началом XVIII-ого столетий. Всю западную континентальную Европу и даже часть заокеанских колоний Америки охватила геенна войны за испанское наследство, начавшейся в 1701-ом году после отбытия в лучший из миров последнего испанского короля из династии Габсбургов — Карла II Одержимого. Счёт потерь личного состава и мирного населения по всем расходным статьям идёт уже на сотни тысяч. Цифры по тем временам — неимоверные. А на английском троне восседает слабоустойчивая, неуравновешенная, вспыльчивая и тяжелобольная королева Анна — последний монарх династии Стюартов и первая правительница соединённого Королевства Великобритании. Фактически она всего лишь исполняет роль царственной декорации — мучимая подагрой, ожирением, безумием, одиночеством и бездельем королева правит разве только чашником для срыгивания излишков греха чревоугодия да семнадцатью кролями — по одному на каждого из не рождённых или умерших во младенчестве её детей. Ближайшая наперсница — Сара Черчилль, герцогиня Мальборо, отвратительно и жёстко манипулирует больной королевой в интересах личного достатка и своего герцога, командующего в это время британскими оккупационными корпусами и дивизиями на континентальной передовой…

…где-то между всеми этими милейшими эпизодами любви, дружбы и полного взаимопонимания прекрасного дворцового жития-бытия в кадре появляется разбитная служанка-карьеристка из обедневших придворных — Абигейл «…пока солдат в маршрутной карете зажмурившись мастурбировал, я выпала из дверцы в сточную канаву с хорошо размешанным конским дерьмом…» Хилл. Которая, на самом деле, конечно же, была никакой не Хилл. А прямо-таки и баронессой Машам. И приходилась к тому же кузиной той самой королевской фаворитке герцогине Мальборо. Но режиссёр Йоргос Лантимос о таком предпочёл тактично умолчать…

…то, что происходит в подпространстве «Фаворитки» далее, страшный и дурной сон любого и каждого поклонника — и особенно поклонницы! — костюмированных драм и мелодрам. Автор хотел, видимо, разыграть по всем правилам увлекательную историческую ленту с необычными приёмами, свободной трактовкой фактов и фирменным чёрным юмором. Но, очевидно, в каких-то художественных уравнениях закрался трагический просчёт. Зрители получили отталкивающую, аллергенную, непролазную картину. Которая, однако, представление о позднесредневековой Британии меняет с гарантией. Потому как фильм настолько посредственен, что это уже даже в некоторой мере достоинство. И вот в чём дилеммный вопрос — разумно и терпимо ли считать достоинством недостатки?..

…а их здесь, кинематографических повреждений и слабостей, с очаровательным переизбытком и радостной лихвой. Вырвиглазная аляповатость и выпуклые вовнутрь кадры с тошнотворными пространственными искривлениями, словно подглядывающие сквозь современные камеры слежения в общественных, простите, клозетах. Акупунктурные, в две ноты и по полчаса продолжительности, раздражающе зудящие музыкальные темы. В один из таких отвратных моментов, когда тормоза зрительского восприятия уже практически отказывают, в ленту сквозь прогнивший и растрескавшийся потолок с весёлым гиканьем проваливается тема булимической рвотофилии и неконтролируемого чревоугодия. И вот тут неспособность остановиться оказывается для режиссёра и его кинематографического детища фатальной. А что ещё хуже — после такого ещё и включается ведомственная манера Лантимоса нанизывать гротеск на абсурд, когда зрителю и так уже дурно. Одним словом — хари в струпьях, морды в чирьях, сопли сталактитами. Всё это обильно тщательно и вымешивается с содержимым дворцовых ночных горшков. У королевы омерзительная гангренозная подагра, которую изо всех сил мажут толчёным и обслюнявленным подорожником и оборачивают сырыми говяжими ломтями. В «Фаворитке» повседневность настолько рутинно страшная и кошмарно бытовая, до того все уже измучили и задолбили друг друга, что иначе как чудом это всё не перешибить. Но вот только чуда-то режиссёру так в итоге и не подвезли. Уж лучше было бы совсем никак, чем вот так. Хотя получилось и в самом деле — никак. Но вот то ли это самое «никак», которое совсем или даже хуже, чем это самое «никак»? Вопрос, скорее, риторический…

P.S. …на сладкое — одна из редчайших иронично-забавных и действительно стоящих цитат из:
«— Вы явились соблазнить меня или изнасиловать?
— Я же джентльмен!
— Значит изнасиловать…»