Отзывы на фильмы Валерия Дегтяря c отрицательными оценками

Откровение в пику Симонову и Черкасову

Алексей Зуев (царевич) — был бы незаменим в роли Федора Иоанновича: тот же отсутствующий взгляд, те же лыбы не по делу. Вроде бы уж растоптанная не за день и не за два жизнь идёт к своему трагическому финалу, а инфантильный олигофрен стоит и ржёт: « Гыы))… Караул послали)… Ой, смотрите, Петропавловка)… А я эту дорожку уже видел, Алексей Иваныч)) … А чё это вы тут будете делать, а?)…» Что это? Невероятная выдержка? А что ж тогда обделался так, что парашку пара преображенцев с большим трудом поднимает? Психическое расстройство в последние месяцы жизни? Так он и на любимую Фросю в койке реагирует аналогично. И на всё остальное: выставляют его за дверь — ржёт, приносят письмо от матери — ржёт, даёт отец втык — опять-таки ржёт.

Виктор Степанов (царь) — не слышен и не виден: скромненько сел на край стульчика, потупил глазки, прижал ушки. И это Пётр1, рубивший стрельцам головы лично.

Станислав Любшин (Толстой) — видимо, никакого понятия не имеет ни о власти, ни о субординации: дипломат, орущий на царя и отдающий ему приказы — это сильно.

Пушкин с его подбором обширного исторического материала и Мережковский с его психологическими вставками, поясняющими, почему взаимоотношения героев складывались именно так, а не иначе, присутствуют исключительно в титрах. Да и какая уж тут история, ежели Мельников не удосужился хотя бы взглянуть на портрет царевича Алексея и убедиться, что тот был не блондинко?

Вообще создаётся впечатление, что режиссёр не заморачивался над анализом источников, а банально посмотрел классический фильм про Петра1 с Симоновым и Черкасовым и сделал всё наоборот.

Был Пётр1 — харизматичный лидер, упорно работающий ради светлого будущего и готовый палкой загонять туда даже родного сына, не очень-то считаясь с его мнением. Стал Пётр1 — затюканный лузер, органически неспособный не то что палку поднять, но и голос повысить …даже на родного сына, с которым, несмотря на всё недовольство его поведением, продолжает носиться, как дурень с писаною торбой.

Были птенцы — яркие и неординарные сподвижники петровских преобразований. Стали птенцы — серая масса, в лучшем случае интригующая, но обыкновенно бездействующая и трудноразличимая на фоне декораций.

Динамичные батальные сцены заменили вяло плетущимися преображенцами, а женственную и обаятельную Екатерину — безликой статисткой. Да и само действие, оживлённое разве что смертью царевича, тянется еле-еле.

Попытка превращения Алексея из черкасовского врага народаN1 в порядочного и образованного человека, желающего исключительно частного будущего, и вовсе потерпела полное фиаско:

во-первых, потому, что предстающий на экране его трагический образ (а Алексей — личность трагическая, но уж никак не героическая) банально не вызывает эмпатии. Невозможно сопереживать тому, кто сам не переживает или, по крайней мере, не может убедить в этом зрителя;

во-вторых, потому что подтверждений его ума, образованности и порядочности что-то не видно:
- читать мораль о повреждении нравов российского народа поддатому папе,
- критиковать его деятельность, сидя у него же на шее (мог бы уж провиант для войска собирать, если на то пошло — вполне себе нравственно-нейтральное занятие),
- бежать прямиком на русскую речь в тот момент, когда надо бы не светиться,
- наконец, делиться с кем попало опасными по тем временам откровениями, тем самым подставляя уйму невинного народа — всё это, по меньшей мере, не комильфо.

Так что слабенько. Слабенько…

1 из 10