Марианна Ровинска. Отзывы на фильмы

…культурная порнография и историческая редукция…

…лента «Чтец» британского режиссёра Стивена Долдри по книге с тем же названием немецкого писателя-юриста Бернхарда Шлинка — это, в сущности, три картины под одной общей обложкой. Предельно связанные центральной линией повествования, но всё же очень разные. Нарратив пространственно не выходя за пределы Западной (…оккупированной союзниками, а не Советским союзом…) Германии, во временных рамках простирается на почти без малого сорок лет: с 1958-ого по 1990-ый…

…в первой части этого кинематографического триптиха есть пятнадцатилетний немец Михаэль Берг. Который абсолютно случайно знакомится с тридцатишестилетней немкой Ханной Шмиц. Между ними совершенно стихийно возникает бурный, насколько это вообще бывает у немцев, роман. Неграмотная Ханна, выяснив, что Михаэль обучен магическому искусству складывания знаков алфавита в словеса, вносит в любовные игры элемент чтения ухажёром книг вслух…

…во второй импровизированной главе Михаэлю уже 23. Он студент (…хотя, скорее, наверное, аспирант. Достоверных сведений в ленте по этому поводу нет…) юридического факультета. В качестве практико-семинарского эксперимента его курирующий преподаватель приводит вверенных студиозусов на показательный процесс по делу об обвинении надсмотрщиц небольшого, «дочернего» немецкого концентрационного лагеря. Из котрого после определённых процедур сортировки пленных отправляли уже в мрачно известный Аушвиц. В ходе первого же заседания на скамье подсудимых Михаэль с ужасом узнаёт свою любовь и страсть восьмилетней давности — Ханну Берг. И вот здесь режиссёр показывает первый, достойный циничной сатиры но не фильма-оправдания и тем более — покаяния, трюк. Линия обвинения строится на доказательстве факта умышленного бездействия надсмотрщиц (…сами себя они, конечно же, называют более толерантно — «охранницами»…), повлекшего за собой смерть трёх сотен заключённых женского пола. В результате авиаудара войск союзников в здании церкви, где и прятались погибшие еврейские пленницы, начался пожар. Надсмотрщицы, придерживаясь буквы устава и с целью недопущения возможности побега, пленниц не выпустили. И те, как нетрудно догадаться, сгорели заживо. Но особой остроты авторскому сюжетному твисту добавляет основное доказательство вины «охранниц». Это — рукописный рапорт. Каковой, согласно показаний прочих фигурантов дела, составлен неграмотной Ханной. Присутствующий в ходе разбирательств Михаэль прекрасно понимает, что если его давешняя зазноба самостоятельно не могла прочесть ни единой книжной строки, то и с цельным листом рапорта совладать не могла в принципе. Несмотря на предельно тёплые чувства, он малодушничает и на дачу показаний в защиту бывшей любовницы не решается. Ханне по итогам рассмотрения присуждают пожизненное. Всем прочим надсмотрщицам от коллегии судебных заседателей достаются относительно небольшие сроки тюремного заключения…

…в заключительной части, спустя ещё десять лет и после развода с женой, Михаэль, испытывает жгучее чувство вины перед Ханной. Постепенно и безостановочно он начитывает на магнитофонную плёнку лучшие образцы классики мировой литературы и высылает их ценными бандеролями прямо в тюремную камеру…

…история тут и банально простая, и зверски сложная скопом. Способ переключения сюжетно-временных регистров может показаться нелепой прихотью. Но на самом деле — он здесь единственно верный. В «Чтеце» вообще всё — парадокс и провокация. Непонятно, как такое сняли в Америке на штатовских студиях и бюджетах. Основные роли, правда, сыграны двумя подданными британской короны — Кейт Уинслет и Райфом Файнсом. Ну, и ещё молодой германец Дэвид Кросс играет юного Михаэля…

…основной и глобальный, казалось бы, посыл ленты — осуждение зверств фашистского режима в целом и наказание, собственно, виновных персонально. Вот только Ханна Шмиц предстаёт пред зрительские осуждающие очи очень простой и едва ли не примитивной. Чувственной, очень чувствительной, но обделённой чувствами как мало кто. И оказывается она в сущности не злодейкой, а жертвой закона и права. Которые всегда, к сожалению, в реальной жизни оказываются выше большинства норм морали…

…в «Чтеце» нет ни одной визуальной сцены, за которые Ханну можно возненавидеть или хотя бы осудить. Совращение малолетнего? Бросьте! В уголовной практике исчезающе мал процент подтверждённых фактов сексуального насилия взрослых девушек над молодыми, физически здоровыми парнями. Также отсутствуют не только раскадровка с горящими заживо заключёнными, но и устные показания обвиняемых с достоверными рассказами об этих событиях. Когда председательствующий судья задаёт вопросы о том, понимала ли Ханна, что вместо завода «Siemens», её приглашают служить в отряды охраны войск СС, она и правда не понимает сути вопроса. Ведь жалование же предложили побольше? И так везде. Вопрос — понимали ли вы, что там, в Аушвице, куда отправятся отсортированные вами заключённые, их ждёт неминуемая смерть? Ответ — постоянно же подвозили новых, места для всех не хватало. Вопрос — почему не открыли ворота церкви и не выпустили горящих пленниц? Ответ — ну, мы же были охранницами, как мы могли их выпустить?..

…здесь гораздо проще начать испытывать негатив уже к противоположной стороне, любовнику Ханны — Михаэлю Бергу. Вот у кого были все, в том числе и интеллектуальные возможности поставить мораль выше закона. А свою любовь — выше себя. Не сказать, что он так уж и плох. Но своими мытарствами, соглашательством и боязливостью он разрушает всё вокруг себя. «Чтец» в этом смысле, скорее, не картина о Любви или Холокосте, нет. Эта странная, загадочная и очень человечная история, кажется, о том, как хорошие, отзывчивые и добрые мальчики вырастают в несчастных, трусливых и нерешительных мужчин…