Конечно же, ваш покорный слуга не мог не посмотреть свежайший фильм с нашим всем Бином – "Срок" (в оригинале Time – и тут есть некоторая игра смыслов).

Трехсерийный фильм – назвать его сериалом это, конечно, пропеть оду лени, режиссера Льюиса Арнольда по сценарию Джимми МакГоверна – рассказывает о судьбе двух людей: бывшего учителя Марка Кобдена (собственно, наше все), угодившего в тюрьму за то, что пьяным сбил насмерть человека и надзирателя этой же тюрьмы Эрика МакНалли (его играет Стивен Грэм). Для Марка тюрьма – ужасающий первый опыт столкновения с маргинальностью. Для спокойного корректного профессионального надзирателя – страшное внутреннее напряжение. Его сын сидит в другой тюрьме, и он вынужден заключить сделку с заключенными, ради безопасности своего мальчика. Иначе сына могут убить или покалечить.

Оба актера уже работали в дуэте в другом сериале МакГоверна "Обвиняемые", и наблюдать за ними там было отдельным удовольствием. Здесь играют очень сдержанно – почти только желваками и каменным лицом. Каменным именно потому, что малейшая слабина – и эмоции сметут и раздавят, ты станешь слизняком и погибнешь здесь, раздавленный собственными ужасом, виной и страхом. Жена упрекает Эрика, что ни на одном свидании тот не обнимает сына – отец же боится сделать хоть один жест, чтобы не дать чувствам сожрать себя. Марк Кобден стискивает зубы и почти не размыкает рта, чтобы не выдать боли от известия о смерти отца или пережить новость о разводе, которую сообщает жена.

На этом выстроен весь фильм – негромкий, лишь иногда диким криком будут исходить заключенные, нарывающиеся на драку. На их фоне будет особенно заметен бесшумный внутренний ад двух главных героев. Собственно, внутренний ад, он такой и есть – тихий и почти не отражающийся на лице. И путь из этого ада, который оба проделывают со временем и во времени (и вот тут-то и всплывает еще одно значение слова Time) постепенно, по одной маленькой ступени вверх, ведет прочь из душевного узилища. Они оба едва не рухнут в финале. Кобден выйдет и встретится со вдовой сбитого им человека. Они начнут говорить о прощении, и лицо Марка пойдет даже не морщинами, а трещинами боли и ужаса. Тут, конечно, надо сказать, что возраст и роли, где не надо помирать, пошли очень Бину на пользу и он, и без того умевший играть внутреннее, рвет душу просто одним жестом. И, в паралелль с ним, сморщится и нервно начнет кусать губы, чтобы не заплакать надзиратель Эрик – к тому времени уже бывший – его разоблачили и везут в тюрьму. Он дернется и из последних сил запретит себе сдаваться.

Надо сказать, что, конечно, весь фильм рассчитан и затеян ради них двоих – все остальные играют главных героев и довольно незатейливо обслуживают их в кадре, но Бин и Грэм делают эту историю выше и глубже, чем она есть. Из фильма, о том, как один преступник раскаялся, а второй стал таковым из любви, оба делают почти притчу о том, что в каждом из человеке есть что-то, что нельзя объяснить, и этой необъяснимой частью мы прикасаемся к чему-то большему, что, наверное, можно назвать божественной милостью. И что любовь и смирение имеют в мире какую-то удивительно мощную силу, ведущую к чему-то милосердному.